— Значит, кто-то с тобой что-то сделал. — Ее глаза сужаются. — Похоже, ты боишься, Джо.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ну да, конечно. Знаешь, мне и самой доводилось бояться. Хлебнула по полной. Я понимаю, что такое страх.

— А что произошло с тобой? — спрашиваю я, пытаясь изменить тему беседы.

Ее лицо мрачнеет.

— Я подслушала, что мой отец планирует меня продать местным сутенерам. — Она говорит таким тоном, будто в этом нет ничего особенного.

— А твоя мама не пыталась ему помешать?

— Нет. Нужны были наличные, иначе домовладелец вышвырнул бы нас вон.

— В какой же стране ты жила?

— Здесь, естественно. В Бирмингеме, где и родилась. Я выпрыгнула из окна своей спальни. Смогла добраться до Лондона, а в итоге оказалась тут.

Подходит Пол, и она замолкает.

— Не желает ли кто-нибудь калифорнийского красного? — спрашивает Пол. — Это хороший год, — смеется он, делая вид, что изучает этикетку. — Ты молодец, Пэм. Поехали, передавайте по кругу.

На этот раз меня не нужно уговаривать. Я уже замерзла. Один из парней бренчит на гитаре. Зеленоволосый молодой человек и Пэм сплетаются в танце, их лица вплотную друг к другу. Его ладони на ее заднице. Я постепенно расслабляюсь. От выпивки стало намного лучше.

— Давайте потише, а? — произносит Пол. — Иначе нас заметут за пьянство и безобразное поведение, не говоря уж о том, что мы заняли чужое здание.

— Любишь ты обломать, — ворчит молодой человек, все еще шаря руками по телу Пэм.

Мы устраиваемся на ночь. Еще достаточно рано, но Пол говорит, что чем раньше мы ляжем спать, тем раньше сможем встать, чтобы занять лучшие места. Он лежит рядом со мной. От его дыхания исходит сладковатый болезненный запах. Я не употребляю наркотики, но видела ранее, как они с тем парнем-наркоманом сворачивали папиросу.

Следующее, что я осознаю, — это тело на мне. Я не могу дышать от ужаса. Пытаюсь кричать, но рука зажимает мне рот.

— Заткнись. Тогда не будет больно.

Это Пол. Мой ирландский «друг».

— Отвали! — шиплю я.