Такая решительность Джеммы меня изрядно напугала.
— А ты не думаешь, что он может быть с кем-то помолвлен?
Трудно было поверить в то, что столь блестящий кавалер был свободен. В столице полным-полно богатых и знатных барышень, одна из которых уже могла его пленить. Он был совершенно не в моем вкусе, но я понимала, что он — завидный жених.
— Я должна узнать о нём как можно больше! — подпрыгнула на кровати кузина. — Маменька завтра собирается навестить свою подругу, которая наверняка поделится с нами самыми свежими светскими сплетнями. Если его светлость окажется помолвленным, я просто сойду с ума.
А я подумала, что сошла бы с ума, окажись моим супругом столь болтливый мужчина. Но разве я могла осуждать Джемму за то, что она пыталась найти для себя выгодную партию?
Мы не надеялись получить приглашения на первый бал сезона, который должен был состояться в королевском дворце, но мы их получили! Джемма едва не лишилась чувств, распечатав изящный, пахнувший жасмином конверт с вензелем его величества.
Чуть успокоившись, она заявила, что для такого бала требуются самое шикарное платье и изысканные украшения, и новые туфельки.
Я же отнеслась к этой новости почти спокойно — вряд ли на этом балу я могла встретить шевалье де Монкура. А раз так, то это событие не вызывало у меня большого интереса.
3. Подготовка к балу
Для своего бального платья я выбрала шелк нежно-кремового цвета. Портниха предложила украсить наряд жемчугом по вороту и дорогими нурландскими кружевами по рукавам и подолу. Но мне показалась ненужной эта роскошь. Я не хотела привлекать к себе внимание на первом же балу. Я слишком плохо знала светский этикет, чтобы чувствовать себя уверенно в королевском дворце. У нас в Суреле было куда меньше церемоний.
А вот Джемма решила не скромничать — тем более, что все расходы взял на себя наш отец, — и остановилась на ярко-розовом материале. Да, кружев побольше! И золотую цепочку на веер из страусиных перьев! И позолоченные пряжки на туфлях!
— Твой наряд мне нравится куда больше, — шепнула мне Бланш, когда мы приехали на примерку. — Только Джемме не говори, она обидится.
Мы заговорщически улыбнулись. Мы всегда понимали друг друга с полуслова. У нас даже магия была одинаковой.
После посещения модного салона мы позволили себе прогуляться по столице — велели кучеру проехать по Дворцовой площади, а потом свернуть на Набережную.
Королевский дворец показался нам огромным и величественным. Останавливаться подле него было нельзя, но мы еще долго оглядывались, когда он остался позади. Через несколько дней нам предстояло изучить его изнутри, и одно только предвкушение этого наполняло наши сердца трепетом.
А вот на Набережной мы вышли из экипажа, чтобы полюбоваться кораблями. В Суреле не было моря, и мы знали о нём только из книг и рассказов папеньки. Здесь, в центре Лимы стоять на рейде имели право немногие корабли, поэтому мы увидели только трехмачтовый парусник с королевским штандартом да еще несколько шхун чуть меньшего размера. Но мы были рады и этому. Солнце уже садилось, и паруса были окрашены в ярко-оранжевый цвет.
На расположенной неподалеку площади Доблести (ах, сколько в Лиме площадей!) стоял памятник королеве Алэйне — той самой королеве, что полтора столетия назад вернула магию в источник в королевском саду.
— Какая она красивая, правда? — прошептала Бланш, любуясь статуей.
Ее величество сделала для Линарии так много, что в ее честь были названы улицы и площади почти во всех крупных городах страны.
— О, да! — согласилась я.