Те два дня, что мы ехали в карете до столицы, Джемма учила меня уму-разуму:

— Ты должна вести себя в столице как подобает дочери маркиза. Оставь свою провинциальность дома.

Она была старше меня на целых два года и считала возможным давать мне советы по любому поводу. Самой ей давно уже следовало бы блистать в столице, но после смерти ее отца — графа Маршаля — им с матушкой остались одни долги. Поэтому Джемме приходилось терпеливо дожидаться, когда я достигну возраста, позволяющего мне выезжать на балы, чтобы отправиться в Лиму с нами.

Мы выехали в столицу все вместе — я, папенька, Бланш, Джемма и ее мать — вдовствующая графиня Маршаль. Моя сестра была еще слишком юна, чтобы быть представленной ко двору, и она слушала наши с кузиной разговоры с плохо скрытой досадой. Весь бальный сезон ей предстояло просидеть в особняке, что мы сняли в предместье Лимы, довольствуясь прогулками с папенькой в парке и редкими выездами в театр.

— На балах и приемах нам будут представлять самых разных кавалеров, — тоном великосветской львицы продолжала Джемма. — Если тебя познакомят с бароном или графом, адресуй им самую холодную из своих улыбок — чтобы они сразу поняли, что ты не расположена продолжать знакомство. Запомни — нас интересуют только маркизы и герцоги.

Она говорила негромко, но сидевший напротив папенька всё-таки услышал ее и хмыкнул в усы.

— Отчего же не принцы? — рассмеялась я.

Кузина с сожалением признала:

— Боюсь, для принцев мы недостаточно родовиты.

Первую неделю в столице мы потратили на то, чтобы обустроиться в нашем особняке и завести знакомство с ближайшими соседями, среди которых представителей высшей знати, к вящему разочарованию Джеммы, не оказалось.

Потом мы стали изучать достопримечательности столицы — проехались в открытом экипаже по центральным улицам и площадям, погуляли в парках. Театральный сезон еще не начался, но папенька обзавелся билетами на премьеру.

Джемма выдержала паузу и, наконец, послала сообщение герцогу де Ламару о нашем прибытии в Лиму. На следующий же день и герцог, и шевалье де Монкур нанесли нам визит. Шевалье вернул лошадь, а его светлость привез приглашения на бал.

— Он состоится через две недели. Как вы знаете, сезон открывается большим балом в королевском дворце, на который приглашены лишь избранные. Но поверьте, мой бал соберет не менее изысканное общество, и я буду рад представить вас своим знакомым.

Кузина просияла — если нас введет в столичное общество один из первых вельмож Линарии, это сразу позволит нам выделиться среди дебютанток.

Герцог опять болтал без умолку, изредка позволяя Джемме выразить горячее одобрение или искреннее восхищение. Папенька предпочитал молча слушать.

Мы с шевалье сидели чуть поодаль, и я была этому рада — мы могли тихонько разговаривать, и с каждой следующей минутой разговора он нравился мне всё больше и больше. Я понимала, насколько это неразумно — увлечься совсем незнакомым мужчиной, не имея представления ни о его семье, ни о его материальном положении, ни о его характере. Но он был умен, очарователен и прекрасно воспитан.

Брак с шевалье для меня, дочери маркиза, стал бы мезальянсом, но я могла надеяться, что папенька не станет придавать этому значение, если поймет, что именно этот мужчина может составить мое счастье. У отца не было наследников мужского пола, а поскольку в Линарии не применялся майорат, отец мог обратиться к королю с просьбой о пожаловании титула маркиза мужу одной из своих дочерей. Конечно, это дало бы повод для пересудов в обществе, но меня это совсем не волновало — я и без этого отнюдь не рассчитывала покорить светское общество. Мне понравилась Лима, но куда больше мне нравился наш небольшой провинциальный городок. Я была не столь честолюбива, как Джемма, и не стремилась непременно стать герцогиней.

Впрочем, думать об этом после всего лишь второй встречи с Монкуром было верхом легкомыслия. Я видела, что нравлюсь ему, но были ли его чувства серьезны?

Я часто читала в романах о любви с первого взгляда, но никогда не думала о том, что подобное случается не только на страницах книг.

— Ах, Сандра, я должна выйти замуж за де Ламара! — после того, как гости уехали, мы с кузиной закрылись в нашей общей спальне — нам было необходимо всё обсудить.