И она пришла. Она проторчала в моём доме весь день и наблюдала за мной, как за героиней сериала. Ходила за мной из комнаты в комнату, пока я укладывала Оливера, пока убиралась на кухне. Трудно было делать дела, чувствуя на себе её презрительный, неотрывный взгляд.

Оторвавшись от мытья посуды, я сняла с полки «Сердца в Атлантиде»[16] и протянула ей.

— Хватит на меня смотреть, — сказала я. — Лучше вот возьми да почитай.

К моему удивлению, она так и сделала, направившись к дивану. И всё-таки книга послужила лишь прикрытием. Я видела, как она следит за мной из-за раскрытых страниц.

— Что? — спросила я наконец.

— Ничего. Просто… ты правда это делаешь? Моешь посуду?

Я смерила её злобным взглядом.

— Все моют посуду, Ру. Даже королеве Англии порой приходится споласкивать чайную чашку.

— Я знаю. Я просто… — она покачала головой, отмахнулась и устремила взгляд в книгу. Больше она ничего не сказала. До поры до времени.

В одиннадцать часов прибыл Лука, готовый к новым тестам и с нетерпением ожидающий погружения в бассейн. Ру, однако, велела подождать Мэдди.

— Ты же не хочешь начинать без своей маленькой подружки? — спросила она, будто больше всего беспокоилась об удовольствии Мэдди. Она, конечно, хотела присутствовать, но я сказала ей, что может не получиться. Теперь Ру встала на её сторону по неизвестным мне причинам. Она даже имени Мэдди не могла запомнить.

Весь день Ру торчала возле меня, даже потащилась со мной к Лизе Фентон, куда я перед дайвингом отвезла Оливера. Она отстала, лишь когда мы с детьми погрузили оборудование в машину и помчались к дому Тейт Бонакко.

Тейт была ужасно разочарована, когда узнала, что Ру предпочла ей спортзал. Она разоделась в пух и прах, до блеска вычистила дом, хотела представить себя в лучшем виде женщине, которая даже не соизволила к ней заглянуть.

— А завтра она придёт? — печально спросила Тейт.

— Не знаю, — ответила я и повела своих взволнованных подопечных к бассейну.

Был момент, сразу после того, как Лука неправильно подвёл трубку к регулятору и едва не затонул, который не могло испортить даже моё состояние. Мы погрузились вместе, лицом к лицу. Мэдди уже нарезала медленные круги, как довольная луна. Лука на три секунды рефлекторно задержал дыхание, а потом вспомнил, чему учило первое правило: дышать. Он выдохнул, и я увидела, как его глаза под маской расширились, заблестев от осознания волшебства. Это было так странно, так противоестественно — быть под водой и дышать. Я поняла — он подсел. В моей работе это было самым прекрасным, но, даже радуясь тому, как он осваивается, я чувствовала, что моё время утекает. Он показал мне, как научился очищать маску и закреплять регулятор, и я скомандовала ему: воздух кончается! Для безопасного погружения нужен был вторичный источник воздуха, а источник Мэдди был встроен в компенсатор плавучести. Она протянула свой регулятор Луке, второй взяла в рот. Связанные оборудованием, они проплыли по бассейну вместе, передавая друг другу воздух. Почти добравшись до конца, Лука взял Мэдди под руку — не из романтизма, лишь по необходимости. Она ведь держала во рту соединяющий их короткий шланг. И всё же, когда мы вышли из воды, глаза Мэдди сияли.

Тем временем Ру приветствовала солнце, её дом был пуст, её секреты не разгаданы, а я контролировала безопасность её сына. Она довольно верно угадала, что я не оставлю неопытного дайвера без присмотра. Даже в бассейне, даже под контролем Мэдди.

К тому времени как мы закончили, Дэвис уже пришёл домой. Вечер прошёл странно. Я чувствовала, будто отделена от себя самой, от своего тела, и лишь смотрю со стороны, как Эми Уэй готовит нам всем спагетти, мясные шарики и салат капрезе. Я так вжилась в роль, что даже поела.

Я отпускала шутки, как Эми, задавала вопросы, как Эми, и Дэвис с Мэдди видели во мне только Эми. Это почти задело меня — ведь внутри меня была выжженная пустыня, а они этого не видели. Ночью, в кровати, Дэвис читал, а я сидела рядом, глядя в книгу. Читать я не могла. Лишь перелистывать страницы через более-менее закономерное время, пытаясь отогнать напряжение, но это было всё равно что прыгать с тонущей лодки. Я чувствовала, как сокращаются мышцы ног, пыталась расслабить их, сосредоточиться, лишь для того, чтобы тут же ощутить такое же напряжение в животе или руках. К тому времени как Оливер начал требовать ночного кормления, я так устала, будто последние три часа провела в спортзале в компании Ру.

Насытившись, Оливер уснул, и Дэвис отнёс его в кровать — как и сын, он был ни сном ни духом о том, что происходит. Потом вновь улёгся и поцеловал меня, как будто я осталась той же старой доброй Эми, какой была вот уже семь лет. Я, как и она, поцеловала его в ответ, он выключил свет и перекатился на бок. Спустя несколько минут он спокойно уснул, и я почувствовала себя ужасно одинокой.