Щелчок — и я уже смотрю на тонкие руки, связанные за спинкой стула, и запятнанные кровью светлые волосы.

— Эти люди хорошо знают свое дело. Они знают, что Бекс снесет побои. Тяжелее всего для нее слышать, как кричит ее подруга.

Луч проектора щекотал мне кожу. Соломон подошел ко мне. На экране его силуэт появился рядом с моим.

— А она кричит — и будет кричать еще примерно часов шесть, пока от обезвоживания уже не сможет производить звуки.

В глазах у меня все поплыло, колени задрожали. Кровь стучала в висках, и я едва расслышала, когда он шепнул:

— И вот тогда они возьмутся за Бекс. О, для нее у них приготовлено нечто особенное!

Кажется, меня сейчас стошнит. Не было сил взглянуть ему в глаза.

— Вот на что вы готовы подписаться. — Он заставил меня смотреть на экран. — Смотрите, что происходит с вашими друзьями!

— Прекратите! — крикнула я. — Хватит! — И уронила бутылку. Горлышко отбилось и разлетелось на куски, усыпав пол мелкими осколками.

— Вы потеряли две трети своей команды. Ваши друзья погибли.

— Нет, — повторила я. — Хватит, остановите это.

— Мисс Морган, если уж вы начали заниматься этим ремеслом, ничего остановить нельзя.

Лицо у меня горело, а глаза налились слезами.

— Это никогда не заканчивается.

Он прав, и я это знала, как никто другой.

Мистер Соломон повернулся к классу:

— Кто теперь хочет стать агентом? — спросил он.

Никто не поднял руку. Никто не сказал ни слова.

— В следующем семестре, леди, секретные операции будут факультативным предметом, но в этом семестре он обязательный. Нельзя отказаться от него, из-за того что стало страшно. Но вам больше и не будет так страшно, как сейчас — во всяком случае, в этом семестре. Даю слово.

Зажегся верхний свет, и все двенадцать девушек зажмурились. Мистер Соломон направился к двери, но на полпути остановился.