– Толерантнее? Это слово не подходит к религии. Толерантными должны быть люди, а не религия. И неважно, говорим ли мы о христианстве или исламе. В истории ислама есть примеры исключительно толерантных людей, которые жили в далеком прошлом, и одновременно сегодня можно увидеть не толерантных людей. То же самое можно сказать и про историю христианства и иудаизма.
Что же касается силы ислама… Понимаете, силу понимают по-разному. Я-то считаю, что сила в вере, а некоторые полагают, что сила измеряется количеством, например, количеством мусульман, живущих в Европе. Что касается последнего, то, да, думаю количество мусульман в Европе будет расти, но, повторюсь, сила на мой взгляд определяется не этим.
– Когда я говорю про «новое Мы», я в первую очередь имею в виду общее пространство закона. На мой взгляд очень важно сформировать пространство, в котором будут общие, всеми принятые и уважаемые законы, и отношения с этими законами будут одинаковыми у всех – христиан, мусульман, иудеев, буддистов, неверующих.
– Мне кажется, что с точки зрения демократии и плюрализма роль государств остается очень важной. Государство это именно та структура, которая позволяет воплотить в жизнь концепцию равных прав и отсутствия дискриминации. Хотя, конечно, многое зависит и от того, как те или иные новации воспринимаются на местах. Возвращаясь к «новому Мы», я бы сказал, что решение об этом должно рождаться на национальном уровне, а преломляться и воплощаться на местах.
– Долгие дискуссии о национальной идентичности и ее размывании, об эмигрантах приводят к тому, что границы начинают закрываться для эмигрантов; одновременно прошлое начинает преподноситься как чисто христианское прошлое, а будущее видится без Турции, да и без России…Эта замкнутость во многом базируется на экономических интересах. Это как раз один из сегодняшних вызовов.
– Для меня здесь нет проблемы. Для меня это вопрос принципа. Как только мы вместе с вами устанавливаем общую систему ценностей, которую мы вместе продвигаем, так, естественно, появляется и возможность для вас стать частью общей Европы. Я полагаю, что если мы договариваемся об общих правилах жизни с теми или иными странами, то эти страны могут стать частью Европы. Это касается Турции, это касается России.
– А вы видите какую-то связь между антисемитизмом и Израилем? Я считаю, что антисемитизм неприемлем. Неприемлем – и все. Это моя позиция. Что касается Израиля, я полагаю, что критика государственной политики Израиля не имеет отношения к антисемитизму. Мое отношение ко всей цепочке израильских правительств определялось тем, что они не хотели установить мир, не хотели уважать права палестинского народа, они просто тянули время… Вот и все. Сейчас мы сидим здесь, в Петербурге, а на Ближнем Востоке опять начались переговоры, и опять премьер-министр Израиля Ольмерт заявил, что он не считает нужным ставить переговоры в какие-либо временные рамки. Израильтяне тянут время и создают все новые поселения на палестинских землях. Да, я это критикую. А меня в ответ обвиняют в антисемитизме. Именно за это мне не дали американскую визу, когда университетское сообщество приглашало меня читать лекции в США. Между прочим, я критикую и Саудовскую Аравию. Я вообще критикую коррумпированные лицемерные режимы, но из этого не следует, что я страдаю исламофобией.
– Я считаю, что два срока президентства Буша – это худшее, что могло быть. На мой взгляд в его администрации среди его ближайших подвижников были люди озабоченные исключительно продвижением американских геостратегических интересов, такие как Вулфовиц и Чейни, например. Я считаю, что эта администрация по-настоящему опасная, эта администрация не уважает ценность человеческой жизни, не уважает человеческой личности. Все, что они говорили про оружие массового поражения в Ираке, оказалось враньем, и что-то я не заметил, чтобы они поймали Бен Ладена.
– Я не склонен думать, что все так просто. Недавно мы обсуждали это в Вене с Эдвардом Геремеком и Йошкой Фишером. Геремек был оптимистичен и полагал, что в случае победы демократов ситуация с американской политикой начнет быстро улучшаться, Фишер был менее оптимистичен. Так вот, я тоже не думаю, что все начнет быстро меняться, хотя, возможно, новая администрация разработает план поэтапного вывода войск из Ирака. Но думаю, что принципиально на Ближнем Востоке ничего не изменится… Ну а уж если Джулиани победит!.. Так и вообще ничего не изменится.
– Сразу могу сказать: я друг Африки. И я вижу в Африке не только нищету, но и огромные ресурсы. В Европе не понимают, что нам нужна Африка. И из-за огромных запасов природных ресурсов, и из-за огромного человеческого ресурса – там много молодых людей, которые нам нужны.
Интересно, что за последние пять лет крупнейшими инвесторами в Африку оказались китайцы. Африка, забытая американцами и европейцами, оказалась интересной для китайцев.