– Вообще-то я не виртуальной человек. Мои суждения об этом могут носить дилетантский характер. Но тем не менее в виртуальной реальности человек может вести (и ведет) себя без риска быть узнанным, что это – он, и без риска быть наказанным за свое поведение. Он подобен Гигу, мифическому персонажу из «Государства» Платона: Гиг обладал волшебным перстнем, который мог делать его невидимым. Это почти лабораторная ситуация для проверки нравственной прочности человека. Ведь в виртуальной реальности он сокрыт от других, но не от себя. И он не отвечает за свои виртуальные действия перед другими. Но перед собой-то (своей совестью, как говорят в таких случаях) он отвечает, если вообще способен на это. Мораль как раз обнаруживается тогда, когда человек совершает действия, зная, что никто никогда не узнает, что совершил их именно он, и без опаски быть за них наказанным. В этом смысле состояние виртуальной реальности позволяет диагностировать состояние общественной морали. Например, блоги или форумы для этого хорошо подходят. Выводы, на мой взгляд, будут удручающими. Кстати сказать: и в случае отдельного человека его поведение в виртуальном режиме можно рассматривать как тест его моральной добротности.
– Виртуальный мир – нереальный мир в вещественном смысле. Он является символическим. Но для человека он реален. Например, сейчас, сидя за компьютером, я могу получить за 10 минут информацию из библиотеки. Раньше на это у меня уходили недели. Разве этот мир для меня нереален и менее ценен, чем прежняя реальность? Компьютер дал нам неимоверное расширение технических возможностей. Мы увлечены и упоены этим фактом и еще не очень понимаем, что расширение возможностей является вызовом, требует нового уровня ответственности. Вот мы общаемся с вами вживую. Существуют отработанные веками знаки взаимной уважительности: скажем, в вашем присутствии я не позволяю себе некоторые вещи, которые допустил бы, будь я наедине с собой. А если я беседую с кем-то в виртуальном мире – со знакомым лицом или анонимом. Разве я не должен быть уважительным к нему? Но как, в какой форме? Здесь, мне кажется, еще не выработался свой символический ряд. Меня смущает и огорчает то, что люди в виртуальных программах общаются так, как если бы они были не люди, а какие-то бесчувственные существа.
На чем всегда держалась мораль? На том, что человек ставил на кон самого себя. Он брал на себя тяжесть решений и в этом смысле был гарантией морали. Если человек не оскорбляет другого, то не только в силу моральности, но еще и потому, что может получить сдачу. В виртуальном мире все по-другому. Сейчас еще трудно судить, каковы новые механизмы морально-ответственного поведения в виртуальном общении. Есть существенное различие между мерой ответственности за поступки и мерой ответственности за намерения. За безнравственные поступки вы обязаны отвечать на 100%, ибо вы могли бы их и не совершать, и если вы их совершили, то несете за это полную ответственность. Совершить или не совершить их было целиком в вашей власти. Иное дело область желаний, намерений. Человек не властен полностью над своими желаниями, соблазнами, даже дурными мыслями. Виртуальная реальность на сегодняшний день функционирует так, как если бы она была областью намерений. Но как только мы облекаем намерения в слова, обращенные к другим, они становятся поступками. Проблема, которая требует решения, состоит в том, чтобы ответить на вопрос: что есть поступок в виртуальном мире? Ответ на него должен дать опыт виртуального общения.
Виртуальная реальность оголяет человека до морального субъекта. С одной стороны, несомненное благо виртуального пространства состоит в том, что оно освобождается от моральной демагогии, от необходимости подлаживаться под других, лицемерить и т.п. С другой стороны, оно «освобождает» от самой морали и становится пространством разнузданности, хамства, больной фантазии.
Современные всепроникающие технологии, похожи, создали совершенно новую ситуацию. С одной стороны, человек может выбросить наружу весь душевный хлам, что и происходит в виртуальном общении. В то же время ему все труднее становится скрыться от чужих глаз. Кругом видеокамеры, и нельзя даже кому-нибудь рожу скорчить. Ситуация в высшей степени уникальная: субъективный мир человека выплескивается вовне, объективируется, оставаясь субъективным; а внешнее поведение оказывается привязанным к субъекту, оставаясь внешним. Не очень сильно фантазируя, а просто додумывая до конца реальные тенденции, можно предположить, что наступит время, когда намерения индивида будут считываться прямо с мозговых процессов, а поступки нести неизгладимый след того, кто их совершил. Во всяком случае, одно несомненно: размывается грань между внутренним миром человека и его внешним поведением. Помните у Достоевского: зачем мне хрустальные дворцы, если нельзя показать даже дулю в кармане. Видимо, надо выбирать: или хрустальные дворцы, но без дули в кармане; или дуля в кармане, но тогда уже без хрустальных дворцов.
Давно уже сказано, что технологические возможности человечества опережают его моральный рост. Сегодня это совершенно очевидно. Описанная ситуация не представляет опасности для морали, но является для нее испытанием. Она открывает перед ней невиданные перспективы с точки зрения практической действенности.
Джеймс Н. Розенау
Известный американский политолог, один из наиболее пристальных исследователей глобализации, автор новых терминов – «глокализация» и «фрагмеграция», профессор университета Джорджа Вашингтона. Автор многих сотен научных статей.
Россия будет слабеть, как и все остальные государства
Джеймс Розенау посетил Санкт-Петербург в рамках проекта «Росбалта» «Мировые интеллектуалы в Санкт-Петербурге». Одна из целей проекта – создать интеллектуальное пространство, в котором будут пересекаться идеи и представления о будущем ведущих экспертов и мыслителей из разных концов мира. Поэтому часть наших вопросов Джеймсу Розенау была связана с теми идеями, которые уже прозвучали в Петербурге во время лекций предыдущих участников проекта – М. Дж. Акбара (Индия), Жана-Франсуа Ришара (Франция, США ), Владислава Иноземцева (Россия).
– Лично я разделяю позицию вашего индийского гостя. Если же говорить об Америке в целом, то, думаю, абсолютное большинство американцев просто не думает на такие темы. Что касается американского экспертного сообщества, не берусь судить, как расколется мнение по вопросу о нераспространении ядерного оружия. Во всяком случае в США существуют разные точки зрения по этому вопросу и никакого недоумения или шока подход Акбара не вызвал бы….
– То, что отдельные правительства отдельных стран не справляются с глобальными проблемами нашей цивилизации, это факт. Я вообще уверен, что мы вступаем в период, когда сила и влияние государств, правительств отдельных государств уменьшаются и слабеют. На мой взгляд, мы вступаем в эру индивидуумов, личностей и ассоциаций личностей – разнообразных новых организаций, которые растут как грибы по всему миру. Власть во многом перетекает в эти новые организации. Что касается экспертных сетей как элемента новой системы управления, думаю, это может сработать в отношении экологических проблем, решение которых требует специализированных научных знаний.
– Нет, пока не так кардинально. Государства сохранят за собой определенные функции, но наряду с ними возникнут новые центры власти, которые оттянут на себя часть функций.
– А вы как полагаете, почему у вас не идет процесс формирования новых организаций?