Появлялись новые области психических пространств, точно так же как открывались новые географические области в физическом бытии. Так, возникла и стала быстро развиваться область сакрального, давая все новые и новые ответвления. Возникло искусство и очень быстро стало формировать отдельную область психического пространства. Наконец, появились наука и религия, идеологии…Человеческая мысль получила огромные возможности для движения и развития на огромных просторах психического пространства, в одно и то же время и сама являясь частью психического пространства и создавая и формируя все новые его континенты и острова.
Однако особенный толчок развитие психического пространства получило после создания новых средств коммуникации – радио, телевидения, телефонии, Интернета… Все эти средства коммуникации – средства перенесения мыслей и эмоций – являются идеальным субстратом для роста и развития психического пространства. И одновременно в силу своей глобальности они являются субстратом, все более связывающим психические пространства отдельных человеческих сообществ в единое – общечеловеческое.
При этом шел не только количественный рост, но и качественные изменения. Возрастала информационная емкость этого пространства. «Предпосылкой усложнения социальной организации становится способность носителей культуры более масштабно отражать отсроченную связь причин со следствиями, действия с вознаграждением (наказанием), «держать цель», контролировать эмоции, планомерно осуществлять долгосрочную программу, а также идентифицировать себя с более обширными социальными группами» (Назаретян А.П., 2001). Достигалось это по-видимому за счет развития зон мозга, отвечающих за абстрактное мышление.
Вся эта огромная область до сих остается весьма мало исследованной.
Никакой «карты» психических пространств до сих пор не составлено и даже не делается таких (по крайней мере более-менее известных ) попыток. Мало изученными остаются и те близкие к понятию психического пространства феномены, которые вполне укоренены в науке. Например, «общественное сознание», понятие, входящее во все учебники и широко употребляемое, остается достаточно туманным. В качестве подтверждающих эту оценку примеров можно привести как определения из учебников, так и мнения самих ученых. В частности, на состоявшемся в марте 2007 г. научном семинаре Евгения Ясина выступил известный социолог, руководитель фонда «Индем» Георгий Сатаров с вызвавшим большой резонанс докладом «Мифы общественного сознания и мифы об общественном сознании».
Сатаров предложил такое видение общественного сознания:
«Сознание – это общее знание. Хотя мы приписываем сознание себе, я, как homo sapiens, обладаю сознанием, но оно имеет смысл только в силу того, что может быть установлена некая общность между мной и кем-то другим. У нас есть общее знание. Эта общность состоит в том, что если мы возьмем за основу в качестве кирпичиков мнения, то у нас в нашем сознании эти кирпичики образуют некие домики. Они подогнаны друг к другу. Они образуют некие структуры. И вот эти структуры уже достаточно стабильны. Если количество текстов огромно, количество мнений несколько меньше, скажем, на два-три порядка, то структур сознания существенно меньше. Если бы это было не так, то мы не смогли бы мыслить, не смогли бы общаться. Но мы находим себе подобных, близких нам по сознанию через общность этих структур, а проверяем мы их, конечно же, через тексты. Стало быть, через мнения. Но мы знаем, что все мнения неким образом обязательно сопрягаются, более или менее непротиворечивым образом. И когда мы в обыденной коммуникации пытаемся установить себе подобного, то мы его тестируем неким текстом. Если мы считаем, что мы его не дотестировали, похоже, что он сказал «да», мы бросаем еще текст. Мы генерируем этот второй текст, потому что в нашей структуре он образует некую единую связку мнений, за которыми стоят тексты. И мы устанавливаем, что у нас единые или похожие структуры, у нас одинаковым образом сопрягаются мнения».
После такого, прямо скажем, несколько расплывчатого описания Георгию Сатарову осталось лишь констатировать, что: «Общественное сознание практически не изучается, потому что для этого нужны специфические инструменты». Вот и все мифы об общественном сознании….
Отдельный четко обозначенный сектор психического пространства – киберпространство. В этой сфере исследовательский процесс идет как раз довольно быстро. И это неудивительно, потому что этот сектор психического пространства легко вычленить в силу его привязанности к техническим носителям. По данным А.И. Серавина («Стратегическая психология глобализации», 2006), в 2006 году в виртуальных реальностях пребывали около 15 миллионов человек. Все эти люди создавали в виртуальных мирах огромное количество новых образов, при взаимодействии с которыми продолжала быстро расширяться психическая реальность – наши мечты, мысли и эмоции…Любопытным является факт открытия в виртуальной реальности первого официального посольства – посольства Швеции, с сообщением о чем выступил министр иностранных дел Швеции. О масштабах киберпространства в России свидетельствует факт, приведенный на одном из «круглых столов» в Государственной думе РФ: оборот торговли в виртуальном мире России составил в 2006 году около 3 триллионов рублей. Здесь необходимо четко обозначить разницу между киберпространством, которое часто обобщают с виртуальным пространством в целом, и психическим пространством, о котором шла речь выше. Киберпространство – это пространство, в котором человеческие представления и образы получают возможности зримой, слуховой, а порой и тактильной реализации, таким образом, это одна из линий соприкосновения физической реальности и психического пространства. С огромной скоростью развивающееся киберпространство, в строительстве которого принимают участие все больше людей, с каждым днем создает миллионы новых зримых образов, в соприкосновении с которыми множится и разветвляется психическое пространство человечества. Таким образом, киберпространство – лишь быстро растущая часть человеческой культуры, в рамках которой особенно быстро развивается психическая реальность, и идентифицировать киберпространство с психической реальностью или виртуальным миром в целом представляется неверным.
Нельзя также не коснуться работ по «виртуалистике», проводившихся в Институте человека РАН (просуществовавшем, правда, недолго и закрывшемся через короткое время после смерти академика И.Фролова, его основателя и энтузиаста). Основателем российской виртуалистики стал Николай Носов (18.02.1952 – 10.01.2002), по инициативе и под руководством которого была организована Лаборатория виртуалистики в Институте человека РАН. Вот как описывает рождение виртуалистики сам Носов:
«Возникновение виртуалистики датируется 1986 годом, когда вышла наша с О.И. Генисаретским статья «Виртуальные состояния в деятельности человека-оператора» (Труды ГосНИИ гражданской авиации. Авиационная эргономика и подготовка летного состава. Вып. 253. М., 1986, с. 147—155), в которой введена идея виртуальности как принципиально нового типа события. Сам термин «виртуалистика» предложен мною и получил официальный статус в 1991 г., когда была создана Лаборатория виртуалистики в Институте человека Российской академии наук. В 1994 г. мною была защищена докторская диссертация по психологии «Психология виртуальных реальностей и анализ ошибок оператора» и опубликована монография «Психологические виртуальные реальности» (М., 1994. 196 с.), в которых изложены основы виртуалистики как самостоятельного направления в философии и науке».
Николай Носов выделил и описал специальные, особые свойства виртуальной реальности:
Этот перечень вряд ли стоит рассматривать как истину в последней инстанции, но как отправная точка он несомненно очень ценен. На наш взгляд, говоря о «порожденности» виртуальной реальности, можно увязнуть в эзотерических спорах о природе мира вообще. В конце концов вопрос о порожденности физической реальности какой-то другой реальностью с абсолютно неведомой нам и потому не поддающейся описанию природой никто с повестки дня не снимал… Так что утверждать, что «порожденность» – это специфика виртуальной реальности, по крайней мере, спорно. По нашему мнению, важнее отметить, что виртуальная реальность воспринимаема только при наличии особого аппарата восприятия и «не существует» для тех, кто этим аппаратом не обладает. Причем это можно отнести как к виртуальной реальности отдельной личности, так и к психическому пространству или психической реальности в целом. Соответственно спорным является и вопрос об «актуальности».
А вот возражать против автономности (своих собственных законов существования и другой физики пространства и времени) и интерактивности – способности взаимодействовать с физической реальностью – не представляется разумным. Причем важно отметить, что для человека (или другого существа), не обладающего аппаратом восприятия психической реальности, как сам факт этого взаимодействия, так, соответственно, и его результаты могут оказаться совершенно неожиданными.
К сожалению, закрытие Института человека РАН и неожиданный уход из жизни основателя виртуалистики Носова сказались на масштабе работ по виртуалистике, а ведь результаты, представленные в книге Носова поистине ошеломляющи (Носов Н. Виртуальная психология, 2000). В частности, поразителен практический опыт оперирования с виртуальными образами в процессе лечения алкоголизма; алкоголизм рассматривается Носовым как вхождение в определенную алкогольную виртуальную реальность. Запускающим механизмом этой алкогольной реакции является определенный образ, у каждого свой. Эта особая алкогольная реальность для алкоголика ярче, живее и притягательнее нашей бытовой реальности, становящейся для него реальностью более низкого порядка, и «втащить» его обратно «к нам» можно с достаточной степенью эффективности только одним способом – девиртуализацией того образа, который держит алкогольную реальность. В своей «Виртуальной психологии» Николай Носов утверждает, что он с коллегами научились оперировать чужими образами и таким образом, в частности, разрушать алкогольную реальность. Результаты лечения алкоголиков: из 133 человек с первой стадией алкоголизма вылечены 93%; из 627 человек со второй стадией вылечены 87%; из 736 человек с третьей стадией вылечены 33%. Это сногсшибательные результаты по любым меркам. Да и само утверждение, что разработан метод, позволяющий оперировать с чужими образами, сенсационно. Ведь вся человеческая жизнь управляема цепочками образов, запускающихся в тех или иных стереотипных ситуациях. Порой цепочки дают сбой, и тогда происходит зацикливание на одном из образов: так возникают одержимые люди. Научиться управлять этим процессом – значит перевернуть всю психологию. Но вышедшая в 2000 г. «Виртуальная психология» ничего не перевернула, по большому счету, осталась абсолютно незамеченной, и остается лишь гадать, совершил ли Николай Носов остающийся до поры неоцененным переворот в науке или оказался во власти самообмана.
Яркие зарисовки психического пространства и особенностей взаимодействия с ним человека приведены в новаторской книге «Стратегическая психология глобализации» (2006), подготовленной на кафедре политической психологии СПбГУ под руководством завкафедрой А.И.Юрьева: «…Одно дело обнаруживать мощь когнитивных и волевых процессов в борьбе с природной стихией в крестьянском труде или в трудах физика по удержанию плазмы в электромагнитном поле и совсем иное дело проявлять те же качества в оперировании деньгами, ваучерами, векселями, курсами валют, рекламными и избирательными кампаниями, информационными потоками. Это психологически настолько разные вещи, что «объективисты» совершенно беспомощны в системе эквивалентов, а «субъективисты» бесполезны в реальном физическом мире» (с. 18).