Но это быстро закончилось и Рязанцы подумали, что кто-то напал на лагерь, возможно это была помощь от Владимирцев, напоровшаяся в темноте на монголов. Где-то к обеду, заметили, что часть монголов отправилась колонной по Оке в сторону Мурома. Остальные пока не трогаются, но и не нападают. Отослав Микиша, мы определились с переяславцами. Дружинники просили оставить их пока здесь, а бывшие пленные собрались идти обратно, чтобы вновь отстраивать свои дома, но мы их оставили, объяснив, что пока монголы не уйдут к Коломне, им опасно появляться на их пути. Так что они пока занялись своими делами. Нам же предстояла задача – Что рассказать Батыю про себя и какую задачу поставить перед ним? Стали думать. Были разные предложения, пока мы не сформулировали более подходящий вариант легенды.
Было решено открыть Батыю тайну нашего пришествия из будущего. Сомнительно, что его рассказам, кто-то из его соратников поверит, уж больно они фантастичны. Да он и сам не станет об этом рассказывать, понимаю всю абсурдность этого факта. А я выдал идею – показать Батыю документальный фильм о нашем училище. Для этого я принёс из склада кинопроектор и соответствующие бобины с плёнками. Фильм решили показать в клубе. Пусть заодно посмотрят и все присутствующие. Мы фактически, даже совершенно не беспокоились о распространении слухов о предстоящем чудесном показе. Без всяких сомнений, большинство, увидевших этот фильм, побоятся о нём рассказывать, опасаясь преследований за ересь, а если и расскажут, то всё равно их рассказы сочтут бредом больного. Зато на Батыя, этот фильм должен повлиять. Он человек умный и поверит в нашу силу. А пока я и вызвавшийся мне помочь Иманкулов, устанавливали в клубе аппаратуру и вешали белую простынь над сценой, Судейкин со товарищи решили вызвать Батыя к себе на разговор.
Забуиров: -Часов около 11, я пошёл к Батыю. Постучав и не получив ответа, я вошёл в комнату. Женщины, собравшись за столом, пили чай с блинами и вели беседу, прерываемую смехом. Как я понял, они чувствовали себя у нас вполне свободно, видимо поняв, что им ничего не угрожает. Тут я смог более детально разглядеть старшую жену Батыя, Боракчин. Ей было на первый взгляд, лет 26, и она была слегка полновата. Но её лицо хранило отпечаток красоты. Что касается двух других жён, то это были весёлые молоденькие девчонки, моего возраста. Одна из них была явно монголка, а другая имела, скорее европейский вид лица. Позже я узнал, что она была из Хорезма и звали её Юлдуз (звезда). Скорее всего она принадлежала к таджикскому племени. Хан Батый лежал на кровати, закинув ноги на её спинку. Кюлькан смотрел в окно, разглядывая наш лагерь. Я сообщил Батыю и Кюлькану, что их приглашают вниз, для разговора. Оба хана, без слов, направились за мной. Судейкин и все курсанты, одетые в парадную форму, встали при их приближении, выказывая им наше почтение. Судейкин подошёл к нему и козырнув, представился, назвавшись ханом.
Я перевёл его слова и заметил, что Батый, явно приободрился, чувствуя, что его уважают и оказывают необходимые почести. Ну а далее, Судейкин представил ему всех присутствующих, тоже называя их ханами. Затем он предложил всем усесться за большой стол, который мы сварганили из сдвинутых вместе, четырёх обыкновенных, накрытых скатертью из перкаля. Батый и Кюлькан уселись с одной стороны, а наши с другой. Я уселся сбоку, между договаривающимися сторонами, готовый переводить. В данном случае возникла проблема, я переводил Кюлькану, а тот Батыю. Поэтому разговор обещался быть долгим. Итак, привожу суть переговоров.
– Во-первых, Судейкин извинился перед ханами, за то, что приглашение в гости, поступило вот таким необычным образом. Но мы были вынуждены так поступить, чтобы обратить на себя внимание. Другого способа не существовало. Зато теперь ханы могут осознать, с какой силой они имеют дело. Мы не собираемся их ни в коем случае пугать, напротив, мы хотим построить с монголами добрососедские отношения. Ханов наверняка интересует – кто мы такие? Они, наверняка достаточно умны и проницательны, и должны понимать, что есть время прошедшее, настоящее, а также будущее. Ханы видят разницу между этими понятиями.
– Так вот, мы прибыли из будущего, точнее из 1972 года, то есть времени, лежащего в будущем на почти 750 лет. Здесь Судейкин остановил рассказ, чтобы ханы прониклись и продумали такую вероятность. Они в самом деле были огорошены и некоторое время переговаривались между собой и даже пытались спорить. Возможно, они не поверили, но сделали вид, что соглашаются с нашей версией. Судейкин продолжил – Мы никому не открыли эту тайну, поскольку считаем, что только ваш ум может воспринять подобное чудо. Чтобы вас ещё более убедить в истинности нашего рассказа, мы вам покажем двигающиеся картинки, из которых вы сможете сделать надлежащие выводы.
Судейкин поднялся и позвал ханов с собой. Все пошли следом. Пройдя через небольшую площадь мимо заправочных колонок, мы вошли в клуб, в настоящее время выполняющий роль госпиталя. В нём на 25 койках лежали выздоравливающие переяславцы. Стрептоцид, йод и хороший уход делали невозможное для этого времени. Все раненые находились в хорошем состоянии и шли на поправку. В зале, их кровати, силами Эрзян были сдвинуты к стенам, и раненые смотрели фильм лёжа. По залу были расставлены скамейки. Наших дорогих гостей мы усадили на первый ряд и сели вокруг них. Следом за нами в зал вошли и расселись все здоровые переяславцы и большинство маргеловцев. Присутствовали даже дети старшего возраста. Вождёв и Иманкулов, согласно инструкции, расставили звуковые колонки, заправили плёнку.
Они уже провели проверочный показ для себя и убедились, что кинопроектор в порядке. Эрзяне занавесили окна одеялами, создав необходимое затемнение. Свет был ещё включен и Судейкин, выйдя на сцену, сообщил, что сейчас мы увидим жизнь людей будущего. Просьба не пугаться, это всего лишь картинки. Для убедительности Судейкин показал, что за экраном находится глухая стена. Вы увидите в действии машины, которые имеются у нас. На этом он сошёл со сцены и уселся рядом с Бату ханом. Я сел рядом с Кюльканом, чтобы переводить ему. По знаку Вождёва один из Эрзя выключил свет и тот включил кинопроектор. Аппарат зажужжал и свет хлынул на экран. Сначала мелькали титры, и я их частично переводил Кюлькану и наконец начался показ. Сначала, крупным планом пошли кадры, показывающие вывеску с названием училища, КПП с воротами, здания учебных корпусов, казарм, столовой, шагающих строем курсантов. Потом диктор рассказал об истории создания десантных войск, при этом были показаны кадры из отечественной войны, строительство училища, короткие биографии первых руководителей училища и т.д.
Впечатляюще выглядели учения, с выбросом десанта, когда сотни парашютов заслонили небо. Приземляющиеся АСУ 57, сотни десантников, отстёгивающих парашюты, седлающие САУ и мчащиеся в атаку. Грохот пулемётов и пушек, взрывы гранат и т.д. Когда на экране после титров, вдруг задвигались люди, несколько женщин, в ужасе, выбежали из клуба на улицу, среди зрителей послышались восклицания, выражающие высшую степень изумления. Хан Кюлькан, вцепился в мою руку, но быстро успокоился и отпустил меня. Видно было, что и сам Бату хан испытывает беспокойство. Но видя, что никто из нас не впадает в панику, народ успокоился и во все глаза смотрел на экран. А экран показывал огромный город, наполненный машинами, тысячами, спешащих куда-то людей.
Сцену парада в Москве с проходящими перед трибунами десантниками и проезжающей техникой. Курсантская повседневность – вот они шагают в столовую, принимают пищу, сидят на уроках, разбирают оружие и т. д и т.п. Фильм на целый час. Наконец на экране появилось «конец фильма» и вспыхнул свет. Все зрители сидели не шевелясь, в оцепенении. Потом двери открылись и народ, возбуждённо переговариваясь, хлынул наружу. Когда все вышли, поднялись и мы. Ханы пребывали в возбуждении. Бату хан спросил про самолёты, и я сам объяснил, через Кюлькана, что это такое. Батыю очень понравился парад, он выразил своё восхищение и спросил – Участвовали ли мы сами в параде? На что я ответил утвердительно. Да, было видно, что фильм потряс ханов.
Они надолго задумались. Далее мы вышли из клуба и подошли к боксам, где ханам представили один из АСУ 57, которые они, только что, видели в фильме. Судейкин предложил Батыю проехать в САУ и тот согласился, но и Кюлькан тоже загорелся таким желанием. Судейкин кивнул мне, и я выгнал ещё один САУ. Мы посадили, за водителей, двух девушек, сами уселись на место заряжающих, а ханов в качестве командиров – наводчиков. На них надели шлемофоны и показали, как ими пользоваться и выехали в поле. Я ехал с Кюльканом. Щитки были открыты и нам было видно всё поле вокруг. Судейкин приказал подъехать к стоящим у леса мишеням. САУ остановились, и мы показали ханам, как надо целиться. Мы зарядили по одному снаряду и ханы, прицелившись, выстрелили. Оба попали, да и как не попасть с 50 м?
Это привело обоих в неописуемый восторг и они, как дети, попросили стрельнуть ещё раз. Мы зарядили по второму снаряду, и они выстрелили. И ещё раз, и ещё. Выпустили по 5 снарядов. Затем дали им дать очередь из пулемёта по 10 патронов. САУ развернулись и вернулись в лагерь. Мы с ханами вышли и проследили, как САУ ставят в боксы. Ханы выглядели донельзя довольными и азартно переговаривались. Их подвели к БРДМ и БМД. Я рассказывал им характеристики машин и ханы трогали их и цокали языками, обсуждая – каким образом можно было бы эти машины остановить?
Показали им и автомобиль ЗИЛ 131, на котором они прибыли сюда и прокатили их с ветерком в кабине. Потом Судейкин привёл их вновь в клуб и показал несколько стендов, объясняющих устройство САУ, принцип работы двигателя внутреннего сгорания, а также учебный автомат АКМ. Разобрали его, показывая все детали и собрали. Заметно было, что ханы утомились. Время показывало 4 часа дня. Мы настолько увлеклись, что пропустили обед. Ханам показали нашу столовую и им тоже, как в своё время князю Фёдору, понравилась идея походной кухни. Ханам предложили пообедать в столовой, которая была пуста, так как все уже пообедали.
Ханы поколебались, но согласились. Сели кушать. Сегодня, по распоряжению Судейкина, на обед приготовили плов. Поварих научил этому Имангулов, ещё пару месяцев назад. Рис мы применяли редко, его оставалось не так уж много, но для такого случая, было не жалко. Плов ханам понравился, хотя и был изготовлен из говядины. На десерт пили чай с сахаром, запасы которого тоже подходили к концу. Угостили ханов и печеньем. Затем спросили у них, что они хотят ещё посмотреть, но те ответили, что пойдут отдыхать. Я проводил ханов до лестницы, и они поднялись в нашу казарму.
Мы с облегчением вздохнули. – Чем мы ещё их займём? – спросил Коверда.
– Давайте ещё покажем им карту СССР – предложил Зотов.
– Пойдёт, – согласились все. – Расскажем о работе насосной и об электричестве, -подал идею Винокуров. Тоже сгодится, согласились мы. – Покажем лесопилку – вспомнил Теплов. – Покажем. Мы сидели за столами и курили. Все оставались в парадной форме. –
– А может быть снимем парадку? -предложил Семёнов. Перейдём, так сказать, к неформальной встрече, без галстуков?
Мы подумали и согласились с его мыслью. Переоделись в х/б и продолжили ждать, что предпримет хан Батый? Мы уже были в курсе, что, хотя хан Кюлькан и является сыном самого Чингиз хана, а Батый всего лишь его внуком, но по положению, Батый является сейчас самым главным в т.н. улусе Джучи – доставшемуся ему по распределению, в который входили все земли западнее реки Иртыш, но ещё не все изъявившие покорность, и Бату хан пришёл как раз для того, чтобы это положение изменить. Ну а завтра договоримся о главном – о распределении ролей. После 5 часов начало темнеть. Послали опять Забуирова узнать о желаниях ханов.
Забуиров: – Я поднялся на второй этаж и, постучав, вошёл в зал. Ханы, сидя на кроватях обменивались впечатлениями. Женщины болтали и пили чай с печеньем, которое им очень понравилось. На столе стояли мёд в чашке, лежали блины, пироги с чем-то. Пацан рисовал цветными карандашами в тетради. Всё это было ему подарено сегодня утром. Рисунки были ужасными. Видно было, что тот никогда не занимался рисованием. Но сам процесс ему нравился. Он уже рассчеркал две тетради и принялся за третью. Служанки сидели отдельно и шептались о чём-то своём. Я спросил у Кюлькана, об их дальнейших планах. Ханы переговорили и Кюлькан сообщил, что им совершенно всё равно.