Мы не обсуждаем наши отношения, отдаваясь в полное распоряжение судьбе. Я перестала анализировать и искать всякий смысл слов и поступков Филатова. Единственное, о чем я переживаю и слишком часто думаю, так это Никитка. Я вижу, как ребенок с каждым днем все сильнее и крепче привязывается к Максиму. Он его ждет, с ним советуется и скучает. Мне нравится, что Максим не пытается играть роль отца, не делает вид любящего и заботливого, чтобы набрать себе пару лишних баллов в моих глазах. Максим для Никиты — авторитет и и их взаимоотношения чем-то напоминают отношения между тренером и его учеником. Но я боюсь будущего. Я не знаю, что нас ждет, и если я сумею собрать свое разбитое сердце, то ребенок не справится.
Сегодня Максим сидит на скамье прямо на территории Центра, рядом со входом. Я сбавляю шаг и решаю полюбоваться этим великолепным мужчиной. Каждый раз при виде него мое сердце сначала замирает, а потом несется галопом. Поистине эталонная мужская особь! Раздавая этому засранцу красоту, Господь переборщил, но компенсировал внутренней гадливой составляющей!
Если честно, я впала в зависимость от этих ежедневных встреч! Весь рабочий день я с нетерпением жду окончания смены, чтобы скорее окунуться в любимый аромат цитруса и древесных переливов. Поначалу меня это настораживало и пугало, а сегодня воспринимается как саморазумеющееся.
Со скучающем видом Максим что-то разглядывает в телефоне, периодически щурясь от солнца. Песочного цвета бермуды открывают вид на крепкие стройные мужские ноги, и я слегка подвисаю. Белая однотонная футболка и фирменные белые слипоны на босою ногу смотрятся ультрамодно! Но весь этот образ не обращал бы на себя внимания, если бы не сам вид парня, одетого в эти брендовые шмотки. Разведённые в сторону колени, закинутая на спинку скамьи рука, расслабленная поза и этот наглый самоуверенный взгляд делают этого парня чертовски сексуальным.
Видимо, так считаю не только я, потому что проходящие мимо него две молоденькие медсестрички заливисто хихикают, обращая на себя внимание. Мерзавец лениво отрывается от телефона, весело подмигивает девушкам и нагло применяет свое абсолютное оружие массового поражения — улыбается своими дьявольскими ямочками. Чертов Нарцисс!
— И что это было? — я плюхаюсь рядом, грубо бросив на скамейку сумку-мешок.
Максим вздрагивает и оборачивается ко мне.
— Привет! — улыбается мерзавец этими самыми ямочками.
— Ага, — я складываю руки на груди и упрямо смотрю вперед.
— Ты о чем? — наглец придвигается слишком близко, отчего в нос ударяет такой любимый запах цитрусовых фруктов.
— Об этом, — пытаюсь подмигнуть одним глазом, изображая его, но вместе с одним подмигивающим глазом, одновременно подмигивает и второй, а моя нижняя челюсть при этом съезжает на бок.
Максим как-то странно хмурится и всматривается мне в лицо:
— У тебя лицевой нерв что ли защемило? Слушай, не переживай, думаю это лечится.
Вот же гад! Вспыхиваю.
— Это в твоей тупой голове защемило, идиот! — ударяю его в плечо кулаком, — я спрашивала, про твои миленькие подмигивания вон тем, — кивая в сторону удаляющихся девушек, которые периодически оборачиваются на нас.
— Ааа, — довольно расплывается этот котяра, — ревнуешь, малыш?
— Малыш у тебя в штанах, — необдуманно брякаю я и тут же краснею. Уж мне-то не знать, какой «малыш» в его штанах!
— Ой, договоришься, — угрожающе качает головой, — придется напомнить.
А я и не возражаю, я только за!
— Это всё? — Максим обхватывает мой подбородок ладонью и поворачивает к себе. Теперь мы смотрим друг другу в глаза.