— Дурочка, перестань! — хохочет Максим, но я не остановлюсь.
Это самый лучший звук, который я слышала за последнее время! Хочу его смех на звонок будильника.
Неожиданно он убирает руки с моих ягодиц и обхватывает мое лицо. Устойчиво фиксирует ладонями, чтобы смотрела прямо на него, а потом целует. Глубоко, жадно, настойчиво так, что вышибает окончательно мозги. Я не просто растекаюсь лужицей, я, как сахар, растворяюсь в нем, безвольно отдаваясь ощущениям.
Одна его рука уже пробралась под футболку и умело там хозяйничает, выбивая из меня стон удовольствия. Каким-то чудесным образом я еще помню, что мы не одни, поэтому, как могу, сдерживаю себя. Его настойчивые губы скользят по шее, а я бессовестно ее подставляю, мне так сладко, что зубы сводит от приторности этих поцелуев. Чувствую, как крепнет подо мной его желание. Огромное такое желание. Я кайфую, когда понимаю, что это из-за меня.
Ласки становятся откровеннее, тело-непослушнее, голова-опустошеннее, поэтому собираю в кулак все свои внутренние ресурсы и шепчу:
— Нельзя, — утыкаюсь своим лбом в его, — Никитка.
Максим отстраняется и пьяно смотрит на меня, пытаясь сконцентрироваться и сообразить, что я сейчас сказала.
— Никитка может зайти в любую секунду, — поясняю я.
Филатов обреченно прикрывает глаза и громко сквозь зубы выпускает воздух. Дышит учащенно, жарко, шумно.
— Макс, смотри, что он умеет! — Никитка с воплем залетает в кухню, а я, как ошпаренная, вскакиваю с колен Максима. Задеваю рядом стоящий табурет, он с грохотом падает на пол и на мою стопу.
Мммм…Как же это больно, черт возьми! Шиплю и обхватываю лодыжку руками, прыгая на одной на ноге.
— Мамочка, тебе больно? — жалостливо спрашивает сынок. — Я виноват? — глаза наполняются слезами, и Никитка бросается ко мне обнимать.
Обнимаю его в ответ одной рукой и целую в любимую макушку:
— Ну что ты, конечно нет. Никто не виноват.
Чувствую, как на плечи ложится тяжелая рука, укладывая мою голову на крепкую широкую грудь. Одной рукой Максим обнимает меня за плечи, а другой треплет тонкие светлые волосики моего сына. Так и стоим: Никитка, прижимающийся щечкой к моему животу, пострадавшая я и Максим, обнимающий нас обоих.
Я не чувствую боли от ушиба, мне не хочется ни о чем сейчас думать и раскладывать этот момент по крупицам, мне просто тепло, комфортно и надежно в этом кольце рук моих любимых мужчин.
46
Саша
Сбегаю по своей любимой лестнице для посетителей, потому что вот никак не хочу пересекаться с коллегами и долго прощаться. На ходу поправляю шифоновую белую блузку без рукавов, заправленную в темно-коричневые брюки-палаццо. Я знаю, что он уже ждет и тороплюсь скорее повиснуть на его шее, хотя этого и не сделаю, потому что подозреваю, что на работе начинают уже активно обсуждать ежедневное появление Филатова — младшего в нашем Центре.
Вот уже две недели Максим встречает меня после работы на парковке, потом мы забираем Никитку из садика и едем домой, чтобы вместе поужинать. Наши будни стали отдалённо напоминать семью, но я боюсь об этом думать, поэтому наслаждаюсь тем, что есть.