— И ты молчала?!

— Так по твоим расчетам у нас еще неделя должна быть, как минимум! И потом, я боялась, что будешь ругать…

— Не буду! Это же отличный ход! — полковник яростно потел щеку. — Теперь чекисты и его искать станут. Это же красота какая, неразбериха полная!

— Я тоже об этом думала, — призналась Нина. — Но сначала пожалела парня. Когда меня под раздачу в феврале пустят, его точно чаша сия не минёт.

— А если мы его сюда переманим? Такого головореза тебе в пару, а?

Искоса Нина бросила оценивающий взгляд. В любой реплике женщина видит десяток подтекстов, и еще столько же догадок болтается в ее голове.

— Так я о чем! В пару годится, но только головорезом. Витька не подведет, отвечаю. Клинья под меня бить еще может, но это его единственный недостаток. Кобель мартовский! За полгода вместо руководящих указаний кучей знаков внимания завалил. Так что беседовать будешь сам.

— Еще чего… Вербовать партнера будешь ты, — отрезал Коля. — Сначала это будет твой человек, а уже потом наш. А мое дело наблюдать и анализировать. Причем удаленно, в режиме телеконференции.

— Вот прямо здесь?

— Именно. Наша палата — помещение проверенное, я а парке с планшетом посижу.

— Коля, но я же вся побитая… — Нина сменила тон на жалобный.

Он демонстративно не обратил на это внимания:

— И очень хорошо.

— Да?!

— В смысле вербовки замечательно. Твои синяки — аргумент в нашу пользу.

— Тогда я тщательно бинтами замотаюсь.

— Не тщательно, — безжалостно возразил Коля. — Впрочем, подготовкой я сам займусь. В собственных архивах надо еще покопаться.

— Товарищи офицеры, а теперь, пока Михалыча нет, можно без шуток поговорить? — прекративший храпеть старшина выглядел совершенно не сонным. — Что вообще происходит, товарищ полковник?

— А оно тебе надо, Максим? — Коля Уваров взглянул поверх очков. — Многие знания — многие печали, знаешь ли.

— Что-то мне показалось, — хмыкнул старшина, — будто вы больше Михалыча успокаивали. А меня не надо, я калач тертый.