- Ваше право, Данзо-сан. Только не скажет она вам ничего.

- Полагаете, не поверит? Я могу быть очень убедительным, - усмехнулся Данзо.

- Не сомневаюсь, - чуть наклонила голову Хинако, которой очень не понравился брошенный на неё собеседником взгляд. Однако дело не в этом.

- И в чём же?

- В том, что это совершенно бессмысленно. Если вы блефуете и не тронете мальчика, то ей незачем с вами разговаривать. Если же нет, то тем более.

- Как это? - даже немного удивился такому выверту Данзо.

- Это будет означать, что свою камеру она покинет только мёртвой. Принципиально ничего не скажет.

- А ради его жизни и здоровья - почему не согласится?

- Не поверит, что оставите его в покое. Да и парень не простит и попытается отомстить, если оставить ему жизнь. А после такого только убивать.

- Ладно, - Данзо махнул рукой, признавая аргументы Хинако, - думаю, вы правы. Да и к тому же дело неприятное. Но, ками! Как же она меня раздражает.

- Это общая черта всех адептов гендзюцу, Данзо-сан.

- Вы хотели со мной поговорить. Я слушаю вас, - при виде измученного тела, что лежало в камере на полу без движения, Хирузен посчитал неуместным начинать разговор со слов "Добрый день".

- Да, - хокагэ заранее напряг слух, чтобы лучше слышать голос ослабевшей узницы, но скорее просто угадал ответ в невнятном хрипе.

- Тогда поскорее. У меня много дел, - Сарутоби поторопил собиравшую силы женщину.

- Йа-кхх-кх вша всмсть кх-кх.

- Прекрасно, - Хирузен почесал нос. - Анбу! Вытащите её, дайте воды и приведите в третью допросную. И поживее. Я буду ждать там.

Анбу не подвели и притащили Хокону всего через несколько минут. В прямом смысле слова притащили. На руках. Усадив её на низкий неустойчивый табурет, они приковали её правую руку к столу и ушли.

- Вам лучше? - поинтересовался Сарутоби, желавший наладить контакт с собеседницей.

- Гораздо. Благодарю, хокагэ-сама, -слабым, но уже достаточно разборчивым голосом ответила та.