— Какой якорь? — заинтересовался Сарутоби.

— Простите, тайна клана, — развела руки Хинако.

— Мы понимаем, продолжайте.

— Да. К успеху это не привело, она продолжала постоянно отбивать все мои атаки, — тут она прервалась, — представляете? Она способна не только восстанавливать защиту раз за разом в таком состоянии, но и пусть незначительно, модернизировать её, приспосабливаясь к моим методам. Может быть, и мне стоит подтянуть гендзюцу? — сама себе пробормотала она.

— А разве вы ей уступаете? Ведь Яманака всегда были неплохи в гендзюцу.

— Хокагэ-сама, в гендзюцу много кто неплох, но мало мастеров. Испытав на себе силу её разума, скажу вам так. Встреть я её, раненую и уставшую, но способную применять дзюцу — уступила бы дорогу.

— Я понял вас. Она очень сильна. Там, у себя в голове. Но вы что-то говорили про способы обходить защиту. Неужели тут они не работают?

— Работают. Но поймите. Её барьеры воли нестандартны. Обычно шиноби создаёт себе привязку к простым и дорогим ему вещам. Деревня, клан, семья, любимая девушка. И это помогает ему в борьбе. Зная об этом, все перечисленные ранее привязки можно легко обесценить.

В воздухе повис вопрос, и Хинако поспешила раскрыть свою мысль:

— Всё достаточно просто. Там, — пальцы куноичи сплели неопределённый жест, — идёт борьба понятий и образов. Допрашиваемый держится за образ нежно любящей девушки, что ждёт его с миссии. Я показываю ему её же, смеющуюся в объятиях его лучшего друга. Он представляет себе, как его клан гордится им, принёсшим себя в жертву ради его благополучия. А я демонстрирую ему заброшенную могилу на старом кладбище, тропинка к которой давно заросла.

— И что? Подготовленный и тренированный шиноби просто так в это поверит. От скепсиса в голосе хокагэ могло свернуться молоко.

— Не нужно веры. Достаточно сомнения. Допустив один раз такую мысль, он сам создаёт бреши в своей защите, позволяя менталисту проникнуть глубже. Но с Хоконой-сан такое не пройдёт.

— Признаться, я начинаю уставать от того, что с ней не проходит.

Вырвавшийся у Хирузена вздох свидетельствовал о его раздражении.

— Я имею ввиду, что у неё нестандартные привязки. И пока я не узнаю какие, прогресса не будет. Но надолго это не затянется. Я выясню, что это и пойму, как она мыслит и где её уязвимые места. Тогда мои усилия будут гораздо более адресными, и итог будет предрешён. Кстати, она тратила много сил, максимально маскируя все свои действия, создавая обманки и миражи, чтобы подобного не произошло как можно дольше.

— Когда?

— Может, ещё неделю, — подумав, пожала она плечами, — за две так точно. Теперь, когда она едва жива, рубежи обороны будут падать один за другим.

— Это слишком долго, — хлопнул ладонью по столу Хирузен. — Так. Хорошо, Хинако-сан. Вы можете идти.

— Если позволите, хокагэ-сама…

Успевшие отвернуться, Данзо с Хирузеном синхронно посмотрели на не спешившую уходить женщину.