Она выложила все как есть, рассказала обо всем без утайки, потому что делала это не для себя. Для Каролины — сказала она. Сандрина многое делает для других.
Когда они покидали комиссариат, Лиза попросила: «Сандрина, как только вы будете готовы написать заявление, дайте мне знать». Но Сандрина боится. Лиза говорит ей: «Это официальный документ, Сандрина, и он очень-очень важен. Если что-то случится и вы не сможете меня вызвать, понадобится свидетельство, что эта история не о том, как муж сгоряча стукнул жену». Она объяснила Сандрине, что некоторые полицейские говорят: да это всего лишь внутрисемейная разборка, и ради нее не стоит выезжать на вызов. Однако есть женщины, которые погибают из-за того, что помощь им не приходит. Все это Сандрина теперь знает. И еще она поняла, что в один не самый лучший день все закончится, в том смысле, что Лиза и ее коллега не смогут до бесконечности дежурить у дома Маркесов, а сама она не сможет навсегда поселиться в их доме. И она решилась сделать этот шаг, который для нее весил не меньше тонны: она подала заявление и очень гордится этим. Но по ночам, прислушиваясь к дыханию Пикассо, она сожалеет и говорит себе, что это опасно, что, может быть, зря она все это написала.
У нее новый телефон. Для нее это облегчение. В первые дни она с дрожью поглядывала на него — боялась, что господин Ланглуа узнает ее номер. Каролина поняла ее и сказала:
— Нет. Он знает далеко не все, и далеко не все ему подвластно.
Сандрина не получает никаких сообщений. Ее телефон молчит. В первые дни она умирала от тревоги — боялась, что сейчас раздастся звонок на городской телефон, который ему хорошо известен, и ей снова придется услышать голос господина Ланглуа или, что гораздо, гораздо хуже, голос мужчины, который плачет. Что с ней будет, если позвонит мужчина, который плачет? Но городской телефон тоже молчал.
Господин Ланглуа залег на дно, его нигде не видно. Он не торчит рядом с работой Сандрины. Не показывается в квартале, где живут Маркесы. Не караулит у школы после окончания уроков у Матиуса. Никому не звонит. С первого дня после ухода Сандрины полицейские дежурят у его дома — господин Ланглуа утром исправно уезжает на работу, а вечером возвращается.
Сандрина потихонечку учится жить здесь и сейчас. Никто из Маркесов не просит ее уйти. Матиас радуется ее присутствию в доме. Он живет в своем детском мире, который наконец-то стал светлым. У него есть мама, бабушка и дедушка и есть Сандрина. Это прекрасно, он доволен. Сандрина, когда ненадолго тревога покидает ее, тоже бывает довольна. Три поколения Маркесов согревают ее своим теплом. Они — как воробушки на ветке. Их щебет успокаивает, их близость вселяет уверенность. Она проводит тихую неделю, очень редко покидает квартиру и никогда не выходит одна — Каролина настаивает на этом.
Иногда Сандрину посещают скверные, низкие мысли. Ей кажется, что Маркесы добры к ней, потому что она помогает Каролине, это услуга за услугу. А он не ищет ее, потому что она ему безразлична, он никогда ее не любил. От последней мысли отделаться трудно, особенно под влюбленным взглядом милой дворняжки, особенно в уюте маленькой квартирки Маркесов. Потому что здесь она все больше и больше убеждается в том, что любовь — это совсем другое, не то, что давал ей мужчина, который умеет плакать. Когда в комнату входит Матиас или Анн-Мари гладит ее по спине, Сандрина говорит себе, что вот это и есть настоящее. Почти незаметное, но настоящее. Маркесы любят прикосновения — легкие, естественные. Они гладят малыша по голове, когда он делает уроки, кладут руку ему на плечо, ласково пожимают запястье; они смеются, натыкаясь друг на друга на кухне. К Сандрине они тоже прикасаются, и иногда ей кажется, что она попала в другую страну, что ее окружают чужеземцы с неведомыми нравами и привычками.
Иногда Сандрину посещают скверные, низкие мысли. Ей кажется, что Маркесы добры к ней, потому что она помогает Каролине, это услуга за услугу. А он не ищет ее, потому что она ему безразлична, он никогда ее не любил. От последней мысли отделаться трудно, особенно под влюбленным взглядом милой дворняжки, особенно в уюте маленькой квартирки Маркесов. Потому что здесь она все больше и больше убеждается в том, что любовь — это совсем другое, не то, что давал ей мужчина, который умеет плакать. Когда в комнату входит Матиас или Анн-Мари гладит ее по спине, Сандрина говорит себе, что вот это и есть настоящее. Почти незаметное, но настоящее. Маркесы любят прикосновения — легкие, естественные. Они гладят малыша по голове, когда он делает уроки, кладут руку ему на плечо, ласково пожимают запястье; они смеются, натыкаясь друг на друга на кухне. К Сандрине они тоже прикасаются, и иногда ей кажется, что она попала в другую страну, что ее окружают чужеземцы с неведомыми нравами и привычками.
Иногда Сандрину посещают скверные, низкие мысли. Ей кажется, что Маркесы добры к ней, потому что она помогает Каролине, это услуга за услугу. А он не ищет ее, потому что она ему безразлична, он никогда ее не любил. От последней мысли отделаться трудно, особенно под влюбленным взглядом милой дворняжки, особенно в уюте маленькой квартирки Маркесов. Потому что здесь она все больше и больше убеждается в том, что любовь — это совсем другое, не то, что давал ей мужчина, который умеет плакать. Когда в комнату входит Матиас или Анн-Мари гладит ее по спине, Сандрина говорит себе, что вот это и есть настоящее. Почти незаметное, но настоящее. Маркесы любят прикосновения — легкие, естественные. Они гладят малыша по голове, когда он делает уроки, кладут руку ему на плечо, ласково пожимают запястье; они смеются, натыкаясь друг на друга на кухне. К Сандрине они тоже прикасаются, и иногда ей кажется, что она попала в другую страну, что ее окружают чужеземцы с неведомыми нравами и привычками.
23
Проходит неделя, и Сандрина возвращается на работу. Беатриса берет ее под свою опеку.
Сандрина не знает, давали ли указания ее коллегам, но никто не задает ей вопросов, с ней обращаются как обычно — как до того часа, когда ее личную жизнь вскрыли, разложили на части, препарировали. Единственное отличие состоит в том, что по пятницам, когда наступает обеденный перерыв, Беатриса, прихватив сумку, тащит Сандрину с собой в кафе, не принимая отказа. Сандрина обедает с ней и другими девушками, и ей это нравится, хотя иногда от оживленной болтовни у нее начинает побаливать голова. По утрам она сидит в своем автомобиле, пока на тротуаре не появится кто-то из их конторы, и только тогда выходит и идет к дверям. Вечером ее обязательно кто-то провожает и следит за тем, чтобы она спокойно села за руль. Она любит свою маленькую машину. Это то, что у нее осталось от ее прошлого, когда у нее еще была личная жизнь. Она хвалит себя за то, что сохранила ее. Что ушла до того, как он заставил ее отказаться от машины. Внутренний голос вернулся, и он поздравляет ее:
Сандрина не знает, давали ли указания ее коллегам, но никто не задает ей вопросов, с ней обращаются как обычно — как до того часа, когда ее личную жизнь вскрыли, разложили на части, препарировали. Единственное отличие состоит в том, что по пятницам, когда наступает обеденный перерыв, Беатриса, прихватив сумку, тащит Сандрину с собой в кафе, не принимая отказа. Сандрина обедает с ней и другими девушками, и ей это нравится, хотя иногда от оживленной болтовни у нее начинает побаливать голова. По утрам она сидит в своем автомобиле, пока на тротуаре не появится кто-то из их конторы, и только тогда выходит и идет к дверям. Вечером ее обязательно кто-то провожает и следит за тем, чтобы она спокойно села за руль. Она любит свою маленькую машину. Это то, что у нее осталось от ее прошлого, когда у нее еще была личная жизнь. Она хвалит себя за то, что сохранила ее. Что ушла до того, как он заставил ее отказаться от машины. Внутренний голос вернулся, и он поздравляет ее:
24
Через несколько дней после ее выхода на работу господина Ланглуа берут под стражу. Они с Каролиной знали, что к этому идет, и все же, когда Лиза по телефону сказала: «Завтра в шесть часов мы идем обыскивать его дом», руки обеих слегка задрожали, и они прижались друг к другу. Вечером Пикассо, который перебрался было в дальнюю комнату, к Каролине и Матиасу, улегся посреди гостиной и с беспокойством уставился на Сандрину. Она сказала: «Все хорошо, песик, все хорошо», — и в конце концов сама в это поверила. Достаточно твердо, чтобы заснуть.
Утром за Сандриной пришел коллега Лизы, чтобы проводить ее в дом Ланглуа, — она может забрать свои вещи.
Каролина предложила пойти с ней, но Сандрина отказалась. Да, ей страшно, да, ее слегка подташнивает, но Каролина вспомнила, как ее убивали в этих стенах, и Сандрина не хочет ее травмировать.
Зайти в дом оказалось непросто. Там все было перевернуто вверх дном. Люди в белых защитных комбинезонах обыскивали помещения.
Сандрина собрала свою одежду. Взяла книги с полки. Книжки со спрятанными в них банкнотами она завернула в пакет и засунула в отдельную сумку. Каролине нужно вернуть ее деньги. Мешочка с дешевыми украшениями, некоторые из которых остались от бабушки, нигде нет. Сандрина просматривает шкафчик, но не находит. Сил больше нет, ей хочется уйти как можно скорее. Да собственно, она уже все посмотрела, остается только заглянуть в гараж и поискать коробки с ее смехотворными сокровищами: фотографиями, бабушкиными письмами.