— Имеем право, законный муж после долгой разлуки прибыл.

— Ну не на работе же. А ты чего сразу сюда, с аэропорта? А чего не домой?

— А как я в квартиру попаду, ключей то у меня нет?

— Ключи у наших есть. Неужели не сообразил?

«Наши» — это родители Любы, проживавшие через дорогу от них.

— Да сообразил, шучу я. Просто дело у меня срочное в отделении. Документы секретные из Сосьвы попросили прихватить для отделения, как обычно. Да и насчёт транспорта для перевозки вещей надо договориться. Надеюсь, всё уже упаковано?

— Почти. Живём на чемоданах. Сам увидишь.

— Ты можешь отпроситься сегодня? Причина, вроде, уважительная?

— Да, наверное, отпустят.

— Тогда я бумаги отдам, и пойдём. Если что, — я в оперчасти.

Разговаривая с сотрудниками, с которыми за время работы успел почти сродниться, Вадим помнил со слов своего двойника, кто, когда и как должен умереть, или какие неприятности кого ожидают. Но предупредить он никого не имел права, да и смысла не было. В большинстве случаев люди умирали, выйдя на пенсию и разъехавшись по разным городам. Кроме этого, посовещавшись, двойники пришли к выводу, что раз история уже начала меняться, то не обязательно те или иные события произойдут вообще.

— Привет. Ты к нам насовсем или на время? — Ворвавшийся как вихрь в кабинет оперчасти ОИТК-5 майор Жуков, пожимая руку Вадиму, скользнул взглядом по его погонам, петлицам, на которых, в отличие от остальных сотрудников ИТУ, у Вадима был изображён щит с двумя мечами — эмблема следственных органов — и сразу всё понял, — значит, это правда? Что ты теперь в КГБ и в Москве?

— Да, правда, — Вадим вздохнул и достал удостоверение. Пока Жуков и остальные сотрудники оперчасти ОИТК разглядывали удостоверение, Вадиму вспомнились слова двойника о Жукове. Что тот, будучи замом начальника отделения, а фактически решая все вопросы оперативно-режимного характера и хозяйственной жизни, каждый год писал рапорты с просьбой направить его на учёбу в Академию. Однако, каждый год от управления ехал другой кандидат, из той категории, от которой всё равно толку нет. В конце концов, после очередного отказа, Жуков психанул и ушёл на пенсию. Потом, будучи пенсионером, несколько лет возглавлял отдел кадров ОИТК. Сейчас уже Вадим не был уверен, что всё это так и будет. Да и зачем что-то менять? В той истории Жуков дожил до солидного возраста и был жив до последнего момента, который застал двойник.

— Ну что там — в Москве — новенького? Расскажи хоть что-нибудь, — возвращая Рагозину удостоверение, Жуков чуть ли не подпрыгивал от нетерпения.

— Ну как вам сказать… — Вадим состроил серьёзное лицо и с важным видом продолжил, — в ближайшее время мы с Юрием Владимировичем запланировали начать вывод войск из Афганистана и Восточной Европы.

— А если серьёзно?

— А серьёзно… мужики… я так же, как и вы узнаю новости по радио и телевизору, из газет. Ну, учитывая, как сюда почта ходит, может дня на два-три раньше. Вот и вся разница. Как говорится — следите за прессой.

— На счёт вывода войск, — это шутка?

— Это такой слух, который с каждым днём всё крепнет и крепнет… в общем — следите за прессой.

— Понятно… если что то и знаешь, то хрен скажешь. Секретность… мать её!