— Как же это так? — недоумевающе спрашивал я.

— Это ничего, — успокаивал меня Касым, — киик очень хитер. Ты немного рано стрелял, и он успел отскочить, затем грохнулся в снег, а когда ты к нему подошел, он дал тягу. Он от нас не уйдет. Вернется к стаду. Ну, а теперь нечего терять времени, — прибавил охотник. — Ты, Ананьев, и ты, приятель, ступайте за мной, а Тимур с Асланом останутся здесь, под карнизом, и зажгут костер, как только услышат наши выстрелы, для того, чтобы мы не сбились с дороги и могли отыскать место нашей стоянки, — пояснил Касым.

Мы молча последовали за Касымом. Не более версты отошли мы от нашего бивуака, как Касым вдруг остановился.

— Видишь следы? — спросил он.

— Да, — отвечал Ананьев.

— Здесь поблизости есть ручеек, — снег что-то уж очень мокрый, — они непременно придут сюда на водопой. Ты, — обратился ко мне Касым, — оставайся здесь и; смотри, не сходи с места, кто его знает, что за местность вокруг, а как увидишь стадо, стреляй. А мы с тобой, — обратился он к Ананьеву, — зайдем в тыл козлам и спугнем их сюда, я знаю теперь, где они, — прибавил он.

Возражать мне уже не приходилось. Я видел, как потонули в ночном мраке силуэты моих спутников. Еще в течение нескольких мгновений до моего слуха долетал удалявшийся скрип снега.

Прошли томительные два часа. Луна лила с вышины свой тихий, холодный свет. Я сильно промерз и начинал уже терять терпение…

Вдруг до моего уха долетел звук отдаленного выстрела, вслед за ним раздался другой, подхваченный перекатистым эхом в ущельях, и все стихло.

Прошло несколько томительных минут ожидания, и мне показалось, что где-то слева пронеслись какие — то тени.

Не отдавая себе отчета, я бросился к ним наперерез…

Вдруг треск и звон раздался в моих ушах, что-то царапнуло меня по рукам и по лицу, и мне показалось, что какая-го сила поволокла меня вниз.

Очнулся я от сильного холода и никак не мог дать себе отчет, где я и что такое случилось со мною.

«Неужели я ранен криками», промелькнуло в моем возбужденном мозгу. Какой позор! Я хотел протянуть руку, но опа уперлась о что-то твердое, холодное. Что это такое? Я с беспокойством сделал поворот всем своим телом. Оно повернулось, словно форма с мороженым в кадке со льдом.

— Да где же это я на самом деле? — вырвалось из моих уст.

Закинув назад голову, я взглянул на верх. Надо мной виднелся кружок темного неба, усеянного яркими звездами. Лунный свет освещал верхушку моей темницы.

Теперь для меня стало совершенно ясно, что я провалился в сугроб талого снега сквозь покрывавшую его тонкую ледяную кору. Все мои усилия выбраться из этой западни не приводили ни к чему. Я безрезультатно скреб снежные стены моей темницы, старался устроить нечто вроде лесенки. Как только моя нога упиралась на устроенный мною лаз, он не выдерживал и скатывался вниз. Яма была узка, и стенки ее быстро стали подмерзать от притока морозного воздуха.

Все мои усилия выбраться из снежного колодца не приводили ни к чему.

В отчаянии я начал кричать, призывая на помощь товарищей. Свистка при мне не было, а ружье настолько увязло в снег, что я никак не мог его высвободить.

«Пропал», подумал я и с остервенением начал карабкаться руками и ногами, стараясь вылезти из проклятой ямы. Эти безумные движения согревали мои коченевшие члены. В изнеможении я машинально схватился за трубку, зажег спичку и закурил. Луна, невидимому, уже скрылась, так как сделалось очень темно, а звезды стали и больше и ярче.