— Отлично, — приняла Полли предложенную версию. Шарлотта обещала разузнать всю подноготную о Майло Тиле, включая его профессиональные и личные связи.

— Любого человека можно узнать по его адвокатам, — любила повторять Шарлотта.

— А также по декоратору, — добавила Дина, медицинские связи которой могли помочь, если у Тиля были проблемы с кожей или он наблюдался у одного из ее друзей. Декоратор, занимавшийся оформлением офиса, ее старый друг, мог знать гораздо больше, поскольку работал не только с Диной.

Кэт решила переговорить со своими тренерами и выяснить, кто из них сталкивался с Майло Тилем на той вечеринке. По крайней мере, она могла узнать чуть больше о самом мероприятии и смерти Джинджер.

Жюстин, как всегда, неохотно встретила просьбу о помощи. Следующие два дня она должна была работать на своего мужа, а потом на отца. Она страшно не любила лезть в чуждую личную жизнь, но у полиции на сбор сведений ушло бы гораздо больше времени.

— Джинджер погибла, — сказала Полли. — И мы хотим знать как. Нам не все равно. Ты с нами или нет?

После этого Жюстин предложила проверить записи, касающиеся компаний и земельных участков, принадлежащих Майло Тилю.

Коронер приехал ровно в семь. Когда раздался звонок, Полли бродила по коридору рядом с входной дверью. Она решила остановиться на третьем наряде и сережках, которые принесла ей Андреа, после того как несколько раз прошла мимо двери в комнату Полли и заметила ее необычное внимание к собственному внешнему виду. На этот раз Полли не стала уклоняться от ответа, а просто сообщила, что идет ужинать с врачом, с которым познакомилась через Дину. Андреа, как обычно, промолчала. Но и не возражала, поскольку не отказалась присмотреть за Джереми.

Волосы Грэма Вире оказались влажными, а еще от него пахло мылом. На нем был желтый галстук, а в руках он держал букет подсолнечников, каждый размером с тарелку. Это были самые большие цветы и самый большой букет, который она когда-либо видела в своей жизни. Полли представила своих детей, стоявших в дальнем конце коридора рядом с лестницей, ведущей в кухню.

— Привет, — сказала Андреа.

Джереми держал во рту вилку, словно сигару, и покачивал ею вверх и вниз.

— Мам! — крикнула Андреа, перед тем как входная дверь закрылась. Полли повернулась. — Желаем хорошо провести время.

— Дааа, — добавил Джереми, вынув вилку изо рта.

Пока они усаживались в машину Грэма, припаркованную возле дома, Полли рыдала, вытирая слезы хирургической салфеткой, которую ее кавалер нашел на заднем сиденье машины. Она пыталась объяснить, почему на нее так подействовали прощальные слова детей. Он повторял, что все нормально. А она убеждала его в обратном. В конечном счете они решили, что, должно быть, это все-таки естественное поведение.

Возможно, хорошее свидание можно сравнить с гавотом, красивым плавным танцем. Он делает шаг, затем она, потом вместе — и все сначала. С каждым поворотом партнеры все лучше чувствуют друг друга и отлично это понимают, проникаясь обоюдным доверием.

Она восхищалась его галстуком, а ему понравились серьги ее дочери. Она беспокоилась о пропасти, лежащей между ней и ее детьми. Он радовался, что пропасть между ним и его сыновьями, казалось, начала уменьшаться, когда мальчики потихоньку зажили своей жизнью.

Пока официанты в ресторане спешили с нагруженными подносами, а их помощники неслись обратно с горами грязной посуды, Полли и Грэм сидели в своем темном уголке и беседовали. С тех пор как он бросил курить, у него обнаружили нервный тик. Обычно он держал инструменты указательным и большим пальцами и при этом частенько то опускал, то поднимал их. Полли поведала о своей привычке носить на ладони гладкий камушек, который нашла на пляже, и иногда ударять по нему большим пальцем.

В личной жизни все оказалось тихо и спокойно. У него была жена, но он старался относиться к ней с юмором, а не с ненавистью. Когда они расстались шесть лет назад, жена не заявила своих прав на мальчиков, тогда им было всего пять и восемь лет. Она виделась с ними один месяц летом в доме своих родителей на побережье, а еще сыновья гостили у нее на Рождество. На последнем пересмотре дела о финансовой поддержке жена без угрызений совести представила финансовый отчет, из которого следовало, что на химчистку она тратит гораздо большие суммы, чем на своих сыновей.

Полли же думала, что ее брак удался. Но они были молоды, а вдовой она оставалась так же долго, как и женой. Дэн занимал все мысли в ее голове, а ей не хватало смелости признать это. Она скучала по нему, но сейчас это было больше одиночество как таковое, чем боль потери. Смерть своей матери Полли тоже перенесла довольно тяжело.

— Я могу предложить тебе поучаствовать в акционерном капитале моей мамы, — сказал он. — Разная выпечка, но мероприятия очень забавные; и она тоже хочет узнать, как играть на бирже. Довольно странно, но они с моей женой прекрасно ладили друг с другом. Мама очень тяжело переживала наш развод, поскольку, я думаю, потеряла хорошего друга в ее лице.