Рассказ в полторы страницы настолько поэтичен и целен, что его можно цитировать целиком. Это песнь о любви. Хотя в нем присутствует пронзительная нотка, тонкий намек, что, возможно, речь-то идет о любви неподтвержденной, невостребованной. «…Ты весь в этой луне, весь светишься, недоступный, неизвестный. Осторожно, ползком из постели, быстро в джинсы и свитер, ботинки на босу ногу уже в лифте… бегом от него, от света лунного летнего… Вернусь через пару минут, часов, ночей, тысячелетий, просочусь тихо в дверь, не скрипнув, не зашуршав ничем. Сброшу одежду и, вздохнув, быстро ладонями по нему пробегусь – все ли по-прежнему, он ли? Удостоверившись, как в родной пристани, улягусь головой ему на живот, удобно калачиком свернувшись. Он сонную руку на мое плечо положит…» Вот и следующий за ним рассказ: «О ревности и о вине» можно считать поэтическим продолжением первого. «Вино обманет вас и жечь вам будет нервы, уйдет тайком из ваших вен и не оставит жизни без себя…» Я не могу до конца объяснить себе, как это сделано. Но в том, что это сделано средствами поэзии, не сомневаюсь. В полустраничной истории «Без названия» совершается чудо встречи двух влюбленных, которые угадали на улице друг друга, хотя увиделись в жизни впервые. «И она его не направляла, он сам догадался, где она живет. И, когда в лифте он, молча и не глядя, нажал кнопку ее этажа, она улыбнулась именно той улыбкой, которой он бредил всю жизнь. И они услышали друг от друга те слова, которые мечтали услышать от кого-нибудь все эти долгие годы…»
Надо еще отметить, что легкий юмор, а скорей самоирония, придают рассказам особый колорит. В рассказе тоже фантастическом, но и достаточно реальном, герой приглашает друзей… «на торжественную церемонию своих похорон», наблюдая при этом бурное веселье гостей, способных из трагических обстоятельств устроить себе приятный праздник.
Под занавес упомяну еще одну сказку, где действие происходит в искусственном городе, состоящем из неона и холодных зеркал, и где чудом пророс бледный, но настоящий, живой цветок. И, как все живое, стал искать в окружающем его мире хоть какую-то крошечную, но живую букашку. Герой рассказа, заметив «отчаянного пришельца из времен солнца», приносит ему во спасение пластиковый пакет с вполне приличным, как сказано у автора, заменителем воды. Но с удивлением обнаруживает, что цветок уже приспособился к этому миру и сам стал искусственным, с зеркальными лепестками. «Прижился путешественник. А еще говорят, что мы скучно живем…» – подумал я и поставил пакет с водой возле цветка, – а вдруг еще один храбрец появится…» «Я» – это герой рассказа, и «я» безусловно авторский голос. Не могу не отметить, что часть сказок («Заяц под мостом», «Несчастный червячок» и т. д.) представляют собой лишь эскизы, наброски не прописанных пока что эпизодов. Но присутствие в последней сказке героя, который, невзирая на холодную искусственность мира, не оставляет надежды на появление «пришельцев из времен солнца», дает мне повод говорить об авторе и его сказках с оптимизмом. А если честно, я и сам, несмотря на обилие вокруг искусственных цветов, готов еще верить в живые цветы искусства. Анна Миронова, да и не только она, помогают не терять этой веры.
Отзыв На дипломную работу Евгения Тюрина «Рассказы»
Один из циклов представленных в дипломе рассказов называется так: «Ужасный край чудес», там что-то о бомжах, которых ловят, запихивают в мешок и тащат в милицию, и некоторых странных превращениях, которые нам предлагает наша фантазия.
Но достаточно при этом взглянуть за окно, и мы можем убедиться, что все чудеса взяты оттуда, с улицы, из нашей жизни, и все мы в какой-то мере наблюдаем эти «ужасного края чудеса» и даже в них участвуем. И я вполне допускаю, что автор мог обозначить таким названием целиком свою дипломную работу.
В одном из рассказов живая мышь каким-то образом попадает в запаянную колбу лампочки и там даже ворочается, мешая ее свечению.
«Это невозможно. Этого не может быть», – говорит испуганная странным зрелищем героиня рассказа.
Ну, тогда спрашивается, а может ли быть так, чтобы муж лежал под окном у бывшей своей жены и ее нового мужа, а ему бы выносили из жалости выпить?
Или бывший актер устраивал из своих собственных похорон спектакль?
Кстати, в упомянутом рассказе про бомжа («Без названия»), рассказывающего случайному встречному о своей жизни, есть маленькая репличка слушателя (по-видимому, он и автор), на которую можно и не обратить внимания, да и звучит она несколько старомодно: «Мне стало стыдно». Стыдно выслушивать, выпытывать, смотреть в глаза.
Отчего же стыдно?
Да от всего. Оттого, что страдают люди, наверное, не самые худшие среди нас, и оттого, что мы бессильны им чем-то помочь.
Как-то это нетипично для героя из нынешней жизни, зато сродни лучшим образцам русской словесности, например Достоевскому, все те же «бедные люди», наделенные излишне больной совестью и жалостью к обездоленным.
Иван, его именем назван рассказ, человек с завода полимеров, который отдал всей этой убийственной химии свои зубы, здоровье, жизнь, крадет из кладовой краску, обменивает на два пузыря, выпивает на прощание и ныряет в воду, оставив странную записку: «В смерти моей, это самое, не нуждаюсь».
Не жаловался, не роптал и даже по-своему был счастлив от своей причастности к своему заводу полимеров, а финал вдруг такой, как бы совсем неожиданный.
Но – как обухом по голове.
И другой рассказ, так энергично и весело зачатый, о мужчинах, организовавших традиционный мальчишник и даже вызвавших для этого девочку для развлечения, что в духе времени, заканчивается так, что после этого можно только зареветь в голос от этой варварской страшной жизни.
И ведь не чернуха, которой наполнены страницы всяких изданий, а теплая и мягкая проза, где обычные люди в обычных условиях, ни на что не жалуясь, живут, как многие из нас.
Одна из лучших работ в дипломе, безусловно, рассказ «Катя», пронзительный, даже трагический, жестокий и светлый одновременно. В общем-то, история вроде бы банальная, о безнадежной любви, в которой заблудился главный герой, и о женщине, равнодушной ко всем и даже к самой к себе, бездумно пустившей свою жизнь, как говорят, по ветру.