— Не наступайте на детский смех! Эта обида не забывается.
***
Восемнадцатилетняя щупленькая девчонка, домашняя работница:
— У кого я, тетенька, малышей ни нянчила — всюду они на меня похожие! Люблю я их, хоть они мне с самого малолетства, тетенька, руки поотрывали...
***
Няньке четыре года, меньшой сестренке два. Городские гости у бабушки на хуторе. Идут по саду. Старшая, по привычке, дает «нашей малой» очередное наставление:
— Днем светит солнце, а вечером лампа...
Через дырку в заборе вылезают из сада на лужайку. Поодаль пасется кобыла с жеребенком. Туда нельзя, а очень хочется. И нянька кричит.
— Кось-ка, иди сюда! И с
***
От новых неприятных вестей по радио, от мыслей об угрозе новой войны — сон был тяжелый, кошмарный. Будто бы я за городом, в лесу. На Минск упала атомная бомба, там уже никого нет, а мы здесь только ослепли. Толкусь между деревьями, кричу. И это — хуже смерти!..
Проснувшись, думал о сыне: что я сказал бы ему, если бы началась война, как растолковал бы всю ее дикую несуразность?..
А тут вот он, проснувшись, прибежал ко мне — длинный, щербатый, тепленький — и в промежутке меж двумя своими счастливыми снами сообщил:
— У Ирочки послезавтра день рождения.
— Ты ее любишь?
— Ага.
— Мы с тобой купим ей шоколадку, и ты отнесешь.
— Ага.
Ирочке, которая гуляет с бабушкой в нашем дворе, два года.
И все это, конечно, очень важно.