2

К ночи силы покидают меня. После дня за станком все болит, с непривычки на пальцах вздулись мозоли. Я едва доползаю до общей комнаты. Тюфяки занимают почти все свободное место. Некоторых приковывают вдоль стен к кольцам в полу. Я не удивляюсь, заметив, что там оказывается и моя дневная соседка. Зато, та кошмарная лысая женщина на свободе. Я по-прежнему чувствую на себе ее взгляд.

Ищу свободный тюфяк.

- Эй, новенькая, сюда. - Изможденная, какая-то выцветшая девчонка стучит по продавленному тюфяку рядом с собой. О счастье, на нем даже обнаруживается одеяло!

Я опускаюсь на предложенное место. Нет, даже не так. Я ссыпаюсь, будто меня из кошелька вытряхнули. Мне уже все равно, сколько поколений спало на набитых соломой мешках, и сколько насекомых в них водится.

- За что ты тут? - Быстро спрашивает девчонка.

- Ни за что. На моего хозяина написали донос, и нас с сестрой у него отобрали. Не знаешь, куда отвозят маленьких детей?

- Нет. Но это не важно. Вы с ней больше не встретились. Если ты здесь из-за хозяина, ты никогда не отработаешь его долг. И поэтому отсюда не выйдешь.

- Я выйду.

- Все сначала так думают. - Вздыхает девчонка. - Но посмотри на старух. Они тут тоже из-за ошибок хозяев. Говорят, их всех сюда девчонками привезли. Вся жизнь в этих проклятых стенах, представляешь? Хотя, о чем я… Нужно прям постараться, чтобы год здесь протянуть. Я тут с весны, поверь, знаю о чем говорю. Кормежка, болячки, холод этот, надсморщики калечат… Ну и она.

- Лысая? - Догадываюсь я.

- Ее зовут Сигридюр. Но мы зовем ее Жаба. Она ест наши волосы.

- Что?!

- Заткнитесь! - Нас прерывает грубый голос надсмотрщика. Я даже не слышала, как он подошел. Зато хорошо различаю свист, с которым хлыст обжигает мне спину. Рядом вздрагивает соседка. Больше мы не говорим.

Гордиан 2