Осенний салон — ежегодная художественная выставка, проводимая в Париже с 1903 года, быстро стала самой прогрессивной витриной для разного рода экспериментального современного искусства в стиле модерн. В седьмом зале, где выставлялись работы Матисса, Вламинка, Мангена, Дерена и Камуэна, толпилась уйма народа. Конечно же, уже давно прошли те времена, когда, в общем-то, невинные полотна вроде «Олимпии» кисти великого Мане вызывали грандиозный скандал, но и сейчас публика требовала ярких и эпатажных впечатлений и с нетерпением ждала, чем же её удивят молодые новаторы.
Двое прекрасно одетых мужчин средних лет, вошедших в этот зал, остались совершенно равнодушны к творчеству экспрессионистов. Они расположились на длинной лавке в центре зала около скульптуры работы Альбера Марке, волею судеб послужившей тому, что всех этих молодых художников стали впоследствии называть les fauves, то есть «дикие», или фовисты. Мужчины огляделись по сторонам и посчитав, видимо, что не привлекли своим появлением ничьего внимания, негромко заговорили:
— И как вам, князь, это, с позволения сказать, творчество? — высокий блондин с армейской выправкой кивнул в сторону одной из картин, возле которой происходило самое жаркое обсуждение.
Это был портрет тридцатитрёхлетней жены Анри Матисса Амели Парейр, названный La Femme au chapeau, или «Женщина в шляпе». В типичном фовистском стиле её лицо было испещрено зелёными, розовыми и жёлтыми пятнами под кирпично-красными и кобальтово-синими волосами, на которых красовалась огромная фиолетовая шляпа с разноцветными перьями.
Князь N. бросил в ту сторону быстрый взгляд и презрительно скривился:
— Я надеюсь, граф, вы позвали меня сюда не того, чтобы обсуждать эту мазню? Довольно странное место для серьёзных дел, а господин Сомов передал, что у вас очень срочное и важное дело…
— Место выбирал не я, князь. Перед вами у меня была здесь встреча с Гансом — это его идея. Он сказал, что в этом сборище идиотов серьёзного человека будет видно издалека.
— Давайте ближе к делу, Павел Константинович.
— Извольте, князь. Сегодня Ганс недвусмысленно предложил нам всем свою помощь…
— Кто такой Ганс? — быстро перебил своего собеседника князь N.
— Он представился мне полковником германского генштаба. Хотя я уверен, что имя и фамилия вымышленные, и к генеральному штабу он не имеет никакого отношения. Скорее всего, разведка.
— И что он предлагает? Чем разведка Германской империи может нам помочь?
— Он говорил от лица кайзера Германии Вильгельма II.
— Это ещё ничего не значит, — снова поморщился князь N. — Вы думаете, им можно доверять?
— Нет, конечно, но сейчас наши цели совпадают. Им тоже очень не нравятся происходящие в России перемены, и они предлагают свою помощь в возведении на престол Михаила Александровича.
Князь N. не удержался и саркастически хмыкнул, но потом его лицо приобрело задумчивое выражение, и после продолжительной паузы он тихо сказал:
— Вы знаете, граф, а ведь это очень интересное предложение. И я уверен, что многие его поддержат как в России, так и за её пределами…
— Совершенно верно, князь, Николай Александрович определённо сошёл с ума и тянет страну в бездну. Наша задача — спасти империю любой ценой! Ну и, конечно же, восстановить статус-кво.
— Вы абсолютно правы — это наша святая цель, — улыбнулся одними губами князь N., продолжая смотреть пытливо и настороженно. — А у ваших разведчиков уже есть план практической реализации задуманного?