— Чтобы он возвращался. И что вы не будете нас бить.

— Кха-гхыммм! — подумав с полминуты, сказал капитан-майор. — Ладно, никуда он не денется, все равно поймают. Идем.

…Там-Там слышал слова Кашлиса — он затаился под деревом всего в десятке шагов от них. Когда офицер увлек свою жертву дальше по ему одному видимой тропе, Там-Там какое-то время шел следом, а затем отклонился влево — в ту сторону, где автомобильная дорога скатывалась в лощину между двумя холмами. По мере его продвижения сосновый бор постепенно разбавлялся призрачно-белыми вкраплениями берез, почва под ногами становилась все более упругой и кочковатой, а дно лощины, заросшее частым березовым молодняком, после многодневных дождей превратилось в настоящее болото. Вскоре он промочил ноги и был вынужден отступить поближе к дорожной насыпи, но, не рискуя выходить на открытое место, остановился у крайних деревьев опушки. Насколько он понял, именно здесь ему следовало дожидаться своего спутника.

Ожидание затягивалось. Лишившийся пиджака, с мокрыми ногами, африканец совсем окоченел. Так прошел час — а может, два или три. Небо начало светлеть, потянуло ветерком, движение машин почти прекратилось. Он вскарабкался по откосу, долго глядел на пустынную автостраду, а потом, перейдя ее по диагонали, нашел пристанище в кустах под отвесной скалой — здесь дорожные строители срезали край горы, спрямив трассу и одновременно добыв скальный грунт для прокладки насыпи через лощину. Новое место было укрыто от ветра и, кроме того, отсюда лучше просматривалось шоссе, на котором вот-вот должен был появиться Кашлис. Чтобы развлечься, Там-Там стал считать изредка проезжавшие мимо машины — к той минуте, когда меж холмами восточного горизонта затеплились первые розоватые проблески, таких машин набралось всего двадцать две. Двадцать третий автомобиль показался с той стороны, куда страшный человек в военной форме увел его спутника, и двигался он не так, как другие, — гораздо медленее, прижимаясь вплотную к разделительной полосе и поводя влево-вправо ярким лучом установленного на крыше кабины прожектора.

Там-Там почуял недоброе. Искали, без сомнения, его, но при этом стиль и методы поиска заставляли сомневаться в дружеских намерениях сидевших в машине людей — уж очень все это напоминало ночное сафари в саванне, когда по ней разъезжает ощетиненный стволами ружей лендровер, хищно высвечивая подходящую для стрельбы цель. В настоящем случае такой целью был, разумеется, Там-Там, а то, что эти люди станут в него стрелять, казалось ему вполне естественным, легко укладываясь в логическую последовательность событий.

Он обернулся — сзади была скала, о подъеме на которую, особенно в темноте и спешке, не стоило даже и думать. Оставалось бежать вдоль дороги до того места, где скальная выемка плавно переходила в насыпь. Он побежал, стараясь не высовываться из-за кустов и на секунду-другую припадая к земле, когда замечал приближающийся луч прожектора. Наконец гранитная стена выемки понизилась до уровня его груди, он подпрыгнул, перевалился через ее крайний уступ и замер, не зная, что предпринять дальше, — по эту сторону насыпи не было ни леса, ни даже кустов, а только просторный луг, поднимавшийся залысиной аж до середины горы. Луч описал очередной полукруг и срезался о кромку обрыва в нескольких метрах от него — машина была уже близко. Там-Там вскочил на ноги и во всю прыть устремился вверх по склону.

Он не успел бы незамеченным добежать до леса, если бы преследователи сохраняли прежний порядок поиска, но вместо этого машина вывернула на встречную полосу, осветила лесную опушку на противоположной стороне дороги, где не так давно находился Там-Там, и лишь затем проехала дальше и затормозила на насыпи против луга.

Хлопнули дверцы, луч заскользил по траве, поднялся выше и миновал дерево, за которым только что скрылся беглец. Люди внизу что-то прокричали — ему показалось, что кричат по-английски, но слов было не разобрать: утренний ветер уже шумел в кронах сосен, приглушая отдаленные звуки. Новая вспышка света и крик — на сей раз как будто ближе. Неужели идут к нему? Того и гляди, начнут стрелять. Ослепленный прожектором, он не видел, что творится на склоне горы, но был уверен, что враги приближаются. Дождавшись прохода луча, он вскочил и, петляя, помчался через лес, все время вверх, а когда с разбегу перевалил вершину горы, ноги уже сами понесли дальше.

Он уворачивался от летевших навстречу деревьев, перепрыгивал или продирался через кусты, огибал валуны и, только чудом ни разу не упав, снизил скорость лишь после того, как проскочил заросший папоротником овраг и начал взбегать на соседний холм. В конце концов он, задыхаясь, растянулся на подушке из мха и опавших игл у подножия толстой сосны. Теперь ему уже не было холодно, он весь вспотел, голова кружилась и тихо звенела, ноги казались зависшими в пустоте, и, только подвигав ими, он убедился, что под ботинками его все же была твердая почва. О преследователях он больше не думал и не прислушивался к ночным звукам. Все внимание и вся энергия его несильного тела ушли на этот последний рывок и на попытки удержаться на ногах во время стремительного спуска. Он справился с трудной задачей и теперь мог немного расслабиться и отдохнуть. Тяжело перевернувшись на бок, он поджал колени к груди, обхватил их руками и мгновенно уснул.

Сон Там-Тама был по всем признакам вещим. Он увидел большую птицу с уродливым зубастым клювом, быстрый холодный поток и пальму на его берегу. Птица сидела в густой траве и что-то яростно рвала своим клювом — что это было, Там-Там не видел, поскольку сам он стоял по горло в воде посреди потока и смотрел на происходящее снизу вверх. Пальма сперва была неподвижна, но постепенно в глубине ее кроны зарождался какой-то шум, он рос, набирал силу и в конце концов обратился в движение: пальма неторопливо замахала огромными листьями и начала странно извиваться, как будто это была не настоящая пальма, а всего лишь ее отражение в слабо колышащейся водной глади. Тут птица наконец оторвалась от своего хищного занятия, повернула к нему голову и заговорила по-русски. Слова, которые сказала птица, были хорошо знакомы Там-Таму, он слышал их много раз, но сейчас никак не мог вспомнить их значение. Он захотел выйти на берег, однако быстрый поток ледяными нитями опутал его тело и не давал пошевелиться. Птица кончила говорить, расправила крылья, но вместо того, чтобы взлететь, провалилась сквозь землю, пальма исчезла, рассыпавшись мелкими брызгами света, Там-Там закричал и проснулся на моховой подушке под серым небом чужой земли, бесстрастно взирающим на него сквозь рваную паутину ветвей.

Нигериец знал толк в сновидениях и умел разгадывать их тайный смысл, но возвращение в суровую действительность потрясло его куда сильнее сна, который он на сей раз даже и не попытался как-нибудь истолковать.

С трудом распрямив затекшее тело, он встал на ноги и начал подъем в гору — он смутно помнил, что где-то за ней должна проходить автомобильная трасса. Однако, достигнув вершины, он не увидел ничего похожего на давешний ночной пейзаж: впереди за частоколом желтых сосновых стволов маячила еще одна возвышенность, точь-в-точь такая же, как та, что поднималась позади него. По-видимому, он взял неверное направление. Он взглянул на небо, затянутое разнородно окрашенными — от асфальтово-серого до почти черного с синеватым отливом — лохмотьями туч. Ни единого намека на солнце, которому давно уже пора было взойти. Где, за какой из туч оно скрывается — слева, справа, сзади? Накануне, сидя под скалой у дороги, он видел первые проблески зари справа от себя, следовательно, дорога лежала к северу отсюда. И где-то совсем близко. Он собрался повернуть назад, но медлил со спуском в сырую межгорную расселину, вместо этого продвигаясь по гребню холма — последний, в отличие от своих конусообразных соседей, напоминал формой лежащий на боку полумесяц, кончик дальнего рога которого казался сломанным в том месте, где доселе незначительное понижение гребня внезапно переходило в крутой обрыв. Сразу за обрывом начиналась низина, о чем нетрудно было догадаться, поскольку очертания следующей горной гряды едва просматривались сквозь пелену сумеречного воздуха. В той низине, скорее всего, и пролегала дорога. Наметив себе цель, Там-Там пошел быстрее, не оглядываясь по сторонам. Идти было легко, деревья наверху росли просторно, кустов не было вообще, а покрытые мхом гранитные плиты не создавали серьезных преград, на отдельных ровных участках даже играя роль мостовой.

Выход Там-Тама к оконечности «полумесяца» совпал с кратковременным появлением настоящего небесного светила. Историческая родина африканских слонов поприветствовала посланца Африки бледным солнечным лучом, который скользнул по брусничной поляне на пологом боковом скате холма и растаял, не доходя до фаланги причудливых скал-останцев, подобно межевым столбам отмечавших границу болотного редколесья. Случайный разрыв туч сразу же сомкнулся, но Там-Там успел заметить положение солнца — оказалось, что он все это время шел на юг или юго-запад, то есть в противоположную сторону от автострады, вместо которой перед ним теперь расстилалось поросшее чахлыми деревцами и кустиками лесное болото.

Некоторое время он простоял неподвижно, с тупым удивлением разглядывая открывшийся пейзаж. Надо было поворачивать обратно и снова блуждать среди этих коварных холмов — Там-Там почему-то испытывал к ним недоверие и даже своеобразную антипатию. Но вот его взгляд задержался на одной точке по ту сторону болота: из-за кустов на пригорке выглядывала крыша какого-то строения. Если есть дом, значит, далее за ним должна быть дорога или хотя бы тропа, по которой можно продолжить путь без риска заплутать и провести еще одну ночь в лесу. Он спустился с холма к краю болота, чуть помедлил, примерился и запрыгал вперед по травяным кочкам, для равновесия хватаясь за попадавшие под руку деревца.

Сперва продвижение шло бойко, но постепенно кочки разреживались, так что ему приходилось отклоняться в стороны, выбирая удобный маршрут. Впрочем, это не очень его беспокоило до того момента, когда одна из кочек вдруг с пронзительным всхлипом утонула под его ногой. Он набрал в ботинок воды, но успел перепрыгнуть на другую кочку, которая тоже просела, так что пришлось без остановки прыгать дальше, а потом еще и еще, все быстрее — он уже не смотрел вперед, на служивший ориентиром конек жестяной крыши, а только вниз, под ноги, торопливо намечая следующую точку опоры и незаметно для себя продолжая движение не столько поперек, сколько вдоль растянувшейся на несколько километров болотистой котловины…

…Двое мужиков — один с косой, а второй с граблями на плече — степенно шествовали через лесной выгон. Лица их были открыты и умиротворенно чисты, но не светились той благородной усталостью, какая обычно сопутствует завершению полезной работы, из чего следовало, что эта работа им еще только предстоит. Пройдя выгон, они приблизились к стоявшей на краю болота заброшенной сторожке, и тут один из мужиков заприметил в отдалении некое существо, проворными скачками перемещавшееся по зыбкому пространству пустоши, забираясь все глубже в ее центральную часть, которая у местных жителей всегда считалась непроходимой.

— Что там за леший попер через топь? — сказал он и остановился.

— Было бы болото, а лешие найдутся, — резонно заметил его собрат.

Мужики постояли, наблюдая за странной фигурой, пока та не исчезла из виду, затерявшись в мареве тускло-зеленой болотной поросли, а потом отвернулись и молча пошли по своим делам.