Она с трудом сглотнула, пораженная беззастенчивостью этого вопроса. Следовало что-то сказать, а возможных вариантов у нее было наперечет. Не могла же она выговаривать свекру или бросить ему одно простое слово, которое вертелось на языке, сообщить правду, весьма возможное и ошеломляющее «Никогда!».

Нервного смешка и уклончивого ответа, пожалуй, будет достаточно.

– Не знаю, – сказала она.

Ко времени возвращения в дом все они уже окоченели от холода.

Впервые за последнюю пару дней внутри дома чувствовалось настоящее тепло. Джеймс помешал тлевшие угольки в камине гостиной, и они быстро занялись огнем.

«Неплохая обстановка», – заметила про себя Соня, накрывая большой кухонный стол к обеду и на мгновение задумавшись, оправданно ли ее раздражение. Затем на кухню зашел Джеймс, и она вспомнила по крайней мере одну причину для недовольства своей жизнью.

– Где мне найти штопор? – потребовал он, помахивая бутылкой кларета в каждой руке.

– В верхнем ящике, дорогой, – мягко ответила его мать. – Обед почти готов.

– Мы как раз решили пропустить по бокальчику перед обедом, – сказал он ей. – Он ведь может еще полчасика подождать, верно?

Это было скорее утверждение, чем вопрос, что он и доказал, выйдя из кухни еще до того, как его мать успела хоть что-то ему возразить.

После обеда Джеймс с отцом распили вторую бутылку вина и остатки портвейна, после чего направились в старую заброшенную конюшню разыграть партию в снукер. К тому времени, как они вернулись, Соня была уже готова к отъезду и ее собранная сумка стояла в прихожей.

– Что за спешка? – нетвердо спросил Джеймс. – Мне нужен кофе.

– Хорошо. Но потом мне бы очень хотелось вернуться в Лондон.

– Поедем, когда выпью кофе.

Соня оставила последнее слово за ним. Этот разговор ее и так уже утомил, ни к чему тратить силы на такую ерунду.

В прихожей появилась Диана.

– Так вы что, уезжаете? – спросила она, обращаясь к Джеймсу.

– Соня уже вроде как все решила, – шутливо сказал Джеймс, несколько переигрывая в роли мужа-подкаблучника.

На протяжении всей их четырехчасовой поездки в Лондон, за которую Джеймс успел прослушать роман Дэна Брауна целиком, Соня размышляла над предложением, которое сделал ей Мигель перед отъездом из Гранады, – унаследовать семейное дело.

На следующее утро в пять часов Джеймс распахнул дверь ее спальни.