Натягиваю робу и прячу деньги в карман. Сейчас мне хочется только одного – быстрее выйти на свежий воздух, чтобы проветрить всё ещё чугунную голову. Выхожу с толпой зрителей, им в цеху делать больше нечего, шоу окончено. В основном слышу поздравления, хотя доносятся и оскорбительные выкрики. Но сил искать этих «смельчаков» и разбираться с ними уже нет. Мы отходим в сторону, я прислоняюсь спиной к кирпичной и влажной стене цеха. Моросит мелкий дождик, который в другой раз я бы назвал противным, но сейчас он приносит облегчение. В голове постепенно проясняется.

– Здорово ты ему заехал, – говорит Моррис, всё ещё улыбаясь во весь рот. – Я бы с тобой прошёлся до блока, но мне до отбоя нужно успеть в прачечную, я сегодня в ночную смену.

Оставшись один, закрываю глаза и дышу полной грудью. Минут через пять чувствую, что почти в норме, и медленно двигаюсь в сторону своего блока. Вокруг никого, никому не хочется мокнуть под дождём.

Интересно, этот бой будет иметь последствия? Попробует Редфорд найти меня и разобраться? Я-то на него уже если и злился, то не так сильно, когда выскакивал на ринг. Мой апперкот, отправивший Редфорда в нокаут, снизил градус напряжения.

Задумавшись, не сразу замечаю, что за мной следом на отдалении движется группка из пяти или шести человек. В потёмках не разглядишь, кто именно, но, такое ощущение, что мексиканцы. Шерсть на загривке встаёт дыбом в предчувствии опасности, однако я не сбиваюсь с шага, всем своим видом демонстрируя уверенность. Огнестрел у них вряд ли имеется, а против холодного оружия, полагаю, отбиться сумею. Даже в свои 51 год, даже после такого боя.

– Эй, голубок, ну-ка притормози!

Т-а-а-к, гопота всё-таки решилась. А окликнул меня не кто иной, как тот самый мексиканец, что демонстрировал мне в столовой неприличные жесты. Пабло, кажется, именно так называл его Моррис. Вся компания сейчас как раз миновала пятно света от фонаря, а их лидер шёл чуть впереди остальных.

Ну что ж, если попросили притормозить – я уважу их просьбу. Не бежать же мне с криком: «Помогите!» до ближайшей вышки с охранником. Поговорим по-мужски, решим все имеющиеся у них ко мне вопросы.

Они останавливаются метрах в трёх напротив меня, обступают полукругом. Да, их шестеро. Словно стая волков, обложившая жертву. Хотя, для меня они не волки, а скорее волчата, самому старшему на вид не больше тридцати. Да и я не какая-нибудь пугливая лань, а медведь, если уж на то пошло. А медведь порой и в одиночку способен отбиться от целой стаи волков.

– У вас ко мне имеются какие-то вопросы? – спрашиваю с самым невинным видом, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Ага, вопросы, – хищно скалится Пабло. – Скорее, привет от дона Сальвадо. Надеюсь, ты его хорошо помнишь?

– А-а, – демонстративно морщу я лоб, – это, кажется, тот толстый извращенец, который в мексиканском борделе развлекался с мальчишкой, пока я его не засунул в багажник и не сдал на руки ребятам из ФБР. А что это он решил мне привет передать? Никак соскучился?

Волчата переглядываются, они явно не ожидали от меня такой наглости. В этот момент начинает накрапывать дождь, я непроизвольно поёживаюсь и уже более серьёзно заявляю:

– Я тут с вами мокнуть не собираюсь. И вообще, у меня только что был тяжёлый бой. Так что если есть какие-то проблемы – давайте решим их прямо сейчас и разбежимся.

– Pues bien, – кивает Пабло.

После чего, словно по команде, все пятеро гавриков, за исключением их босса, кидаются на меня. Причём кидаются не с пустыми руками, у двоих я вижу заточки, а ещё один вооружён приличным таким ножом. Ну что ж, придётся встречать жёстко, миндальничать будем в другой раз. Но в то же время хотелось бы обойтись без трупов, иначе всё может всплыть и прощай УДО.

Одно из главных условий успешного противостояния безоружного одиночки вооружённым холодным оружием соперникам – постоянное движение. В моём возрасте, конечно, порхать как бабочка и жалить как пчела уже не так легко, тем более после боя с Редфордом, но я надеялся, что, прежде чем начну задыхаться, успею разобраться с нападающими. Уроки мастера Лю мне в помощь! Прежде всего, нужно вывести из строя эту троицу, одного за другим, что я и делаю, правда, заработав, как назло, довольно глубокий порез левого предплечья. Левый рукав робы тут же набухает от крови. М-да, реакция уже не та. И врагов на ногах половина, но хотя бы тех, что безоружны. Заточки и нож где-то в темноте, возможно, уже под слоем образовавшейся грязи. Время, всё решает время! И чем дальше – тем хреновее будет становиться для меня ситуация. И ещё очень не нравится, что этот Пабло, за которым я присматривал краем глаза, как-то не слишком рвался в бой, он явно чего-то выжидал.

Возможно, того, что я стану терять силы. Даже в полусумраке видно, что рукав потемнел, а значит, с каждой пинтой вытекающей из меня крови я буду становиться слабее. И подельники его, что совсем погано, не стремятся нападать, кружат вокруг. И началось это после того, как Пабло что-то им крикнул на испанском. Тут ещё двое из трёх покалеченных «меченосцев» поднимаются на ноги, тоже в общем-то готовы, если что, принять участие в моём избиении.

Ладно, пока силы есть, придётся действовать самому. Я качнулся вправо, в сторону одного из отшатнувшихся оппонентов, и тут же прыгнул влево, на другого бойца, казавшимся мне наиболее опасным. Тот явно не ожидал такой прыти от истекающего кровью противника, что едва не стоило ему жизни. Я лишь в последнее мгновение смягчил силу удара, направленного точно в солнечное сплетение, иначе мог запросто проломить грудину.

Так, ещё один готов, возможно, он даже без сознания, так как свалился кулем и не подаёт признаков жизни. Но убить я его точно не был должен, всё-таки занятия у мастера Лю не могут пропасть даром. А вообще всё это напоминает мне побоище в Ухтпечлаге, в результате которого я оттуда сделал ноги. Правда, там шла стенка на стенку, и выглядело всё не в пример эпичнее, но сейчас выбирать не приходилось. Не до жиру, быть бы живу.