Тео открыл походную сумку и принялся укладывать свое скромное имущество. Он работал быстро, смахивая дрожащими руками волосы с лица. В голове все скрипел свинцовый голос: «Я думал, когда ты станешь нормальным…» Его обуревала ненависть. Он только-только обрел душевный мир и вновь его потерял.

Тео не мог спать. Мысли о могиле матери на Сычьем перевале сводили его с ума. Он вспоминал лицо хохочущего нелюдимца, и руки сжимались в кулаки. Хуже всего было то, что они так и не убили тень, а это значит, тот самый нелюдимец вернется. Или уже вернулся.

Этот урод — жив.

И мысли о том, что, быть может, за растерзанными путниками стоит убийца матери, вонзались в Тео гвоздями. Убийца сказал, что Йонва собирает нелюдимцев… Значит, он с Йонвой. Именно поэтому Тео так рвался отправиться с Виком и Охотниками на поиски нелюдимцев. Чтобы отыскать того самого.

И отомстить.

Открыв дверку чердака, Тео на мгновение замер, глядя на красную комету, полыхающую над горизонтом. Над погостом разносились скрипучие звуки — кладбищенский музыкант мучил поломанную скрипку. Тео вспомнилась сказка скрипача.

Сказка о Любви.

Что-то кольнуло в памяти. Это все рассказы Кобзаря… Шныряла — та отмахнулась, едва Тео заикнулся о Йонве. Но Теодору что-то не давало покоя. Что Глашатай пытался подсказать на этот раз? Ведь и в Полуночи он советовал… Они же пропустили все мимо ушей.

— Если ты меня слышишь, Кобзарь, — произнес Тео в сумерки, — если только слышишь — отзовись!..

Ветер унес зов на север, но ответом было молчание.

Спустившись в сырую мглу, едва озаряемую звездами, Теодор обнаружил в силках кролика. Выдвигаются в поход лишь в двенадцать, можно перекусить. Но только Тео пристроил кроличью тушку на огонь, как послышался странный перезвон. Казалось, какой-то пони, обвешанный с гривы до хвоста бубенчиками и колокольцами, скачет к нему во весь опор.

Дзиньк-брямц-бумц!

Пымц-пымц-пымц!

Ты-дыщ!

Тео удивленно приподнялся. Не может быть! Из-за холма выскочил Кобзарь. Согнувшись в три погибели, краснощекий Глашатай взбежал на пригорок и кинулся к Тео:

— …ива… вляется в путь… корее… рять ни мину… ах-ах-ах!

Кобзарь схватился за бок. Казалось, еще чуть-чуть, и запыхавшийся Глашатай грохнется в обморок. Тео пинком отправил бревно под ноги музыканту, и тот рухнул возле костра. Хлебнув из протянутой фляги, Кобзарь откашлялся:

— Обычно я люблю появляться более изящно, но дело не терпит отлагательств! — Он с трудом оторвал взгляд от кролика и тихо заговорил: — Йонва набирает силу. И теперь ищет тебя. Вас всех. Ты знаешь, Тео. Разве нет? Перевал Трандафир…

— Извор, Стежар… Да, знаю. Это все — Йонва?