Сердце быстро молотило по ребрам.

— Их нужно уничтожить, пока они не собрались в стаю и не…

Самое страшное, о чем говорил Вик, — это стая нелюдимцев. В этих существах от человека осталось одно: ненависть. Даже пятеро — почти неодолимая армия. Объединившиеся тени столь сильны, что даже одного нелюдимца убивать приходится вдесятером. Охотники долго учатся, чтобы быть ловкими, быстрыми и сильными. Но они никогда не будут ловчее, быстрее и сильнее, чем тень.

Тень не имеет тела — стрелять в нее все равно что пытаться продырявить дым. Лишь прикасаясь к человеку, тень обретает плоть — и именно в этот момент ее можно убить. Для этого требовалось двое людей: один как приманка — и такие выживали не всегда. Другой — Охотник, который убивает тень в момент нападения на приманку. В ту самую секунду, когда тень уже коснулась жертвы, но еще не убила.

Секунда, решающая все.

Редкие люди отваживались становиться Охотниками.

И главное, они должны быть рождены с видением — способностью разглядеть нежителей, ведь для обычных людей мир кладбища незрим.

Самое худшее — не бестелесность тени. Не скорость. Не мощь. А ужас. Именно страх парализовывал людей, позволяя тени делать с ними все, что она захочет.

Быть может, нелюдимец — самое опасное существо в мире.

— Вик собирает отряд. Он с друзьями обойдет все кладбища Трансильвании. Отыщет Охотников, разбросанных по Румынии, и вместе они устроят облаву на нелюдимцев. Вопрос лишь в том, кто соберет свою армию быстрее: нелюдимцы или… мы.

Вангели поднял голову.

— Что ты сказал?

От взгляда мэра Тео похолодел. Воспоминания об отце испарились. Перед Тео вновь был тот, кого он всегда боялся. Он напрягся и вновь сжал нож.

— Мы?

Мэр сузил глаза.

— Змеевик хочет, чтобы вы поехали… поехали с нами.

Все произошло в долю секунды.

Вангели буквально подбросило на кровати, он рванулся к столику и схватил что-то блестящее. Тео тоже вскочил, опрокидывая стул. Он мог бы метнуть нож — нескольких мгновений бы хватило — и даже вскинул руку, но вовремя спохватился.

— Стой!

Вангели был лишь в белой сорочке, волосы разметались вокруг его серого лица. Мэр резко развернулся к Тео, выставляя нож — обычный кухонный нож, но Тео вовсе не желал ощутить что-то лишнее между ребер.