– Товарищ подполковник! Разрешите обратиться? – в отъехавшем люке возникает тот самый мужчина, которого мы видели в прошлый раз перед прыжком.

– Обращайся! – коротко бросает Сергей Анатольевич.

– Через десять минут посадка, диспетчер передает чистую полосу. Просьба приготовиться, – бодро рапортует летчик.

– Хорошо, молодцы, ребята! Доставили в целости, представлю к награде! – усмехается подполковник.

– Да нам ордена не нужно, мы согласны на медаль! – лихо козыряет летчик и скрывается в своей кабине.

Земля приближается. Как спящие птицы к земле прильнули далекие самолеты, вертолет возле них кажется игрушкой.

Самолет дрожит, когда колеса касаются покрытия из бетонных плит. С каждой секундой растет радость оттого, что скоро встану на землю, покину многотонную летающую махину.  Небольшой страх все-таки присутствовал внутри, при полете. Да и приземление на парашюте не прибавило разрядки.

Понемногу затихает движение за иллюминатором, самолет останавливает свое движение. Мы прибыли на конечный пункт, теперь нужно добраться до тети. К самолету подъезжает машина.

Уезжая куда-либо надолго, всегда приятно вернуться туда, где ждут. Где встретят такого, какой ты есть, с какой бы силой ни хлопнул дверью перед уходом, как бы ни накричал в азарте ругани – все равно ждут. И встретят, и простят, но переступить через себя порой так трудно, что гордыня отшвыривает назад все благие начинания, и люди боятся возвращаться.

Подполковник прощается с нами, посетовав на количество грозящих свалиться отчетов. Мол, придется отчитываться о самолете и за несанкционированный вылет. Он настаивает на взятии ещё двух автоматов, «на всякий случай».

– И так легко можно вывезти оружие с части? – удивленно спрашивает Иваныч, глядя, как Сергей погружает увесистую сумку в машину.

– Поверь мне, друг, нелегко. И если заметят, то я сразу пойду под суд, но дело того требует. Ладно, езжайте, а то передумаю! Вовка! Довези в целости и сохранности туда, куда скажет вот этот пухлый мужчина! – подполковник кивает молодому водителю.

– Я не пухлый, просто не выспался! – гудит Иваныч и залезает на переднее сиденье.

– Парторгу расскажешь! До скорого, как отстреляюсь – сразу же к вам заскочу. Вовка, держи пропуск! Ни клыка, ни когтя! – подполковник машет нам на прощание.

Я осматриваю территорию части, но нигде не нахожу следов недавнего побоища. Десантура и тут сработала на славу, пятна крови очищены с бетонных плит, пулевые отверстия в заборе мастерски заделаны.

Памятные бетонные заграждения, знакомое лицо сержанта на КПП, тот нас узнал сразу, если судить по бровям, которые взметнулись к короткой стрижке. Я поднимаю руку для приветствия. Его ладонь тоже дергается в ответ, но потом он опрометью кидается открывать ворота.

– Олег, рот закрой, а то мух наловишь! – наш десантник-водитель отдает ему пропуск.

– Ага, и до дембеля кормить не будут! – звучно рычит Иваныч, подмигивая сержанту.

Сержант сглатывает и отдает честь. Мы едем в обратный путь, руку холодит медная вставка на ложе. За время полета все-таки очистил арбалет от налета. Непонятные руны так и не желали складываться в словесный узор.

– Занятная у вас вещица, – водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида.