– В конце концов, я всё равно собирался уйти, когда всё закончится. – Акира, кажется, не слышал Макото и разговаривал вовсе не с ним. Белые ресницы его дрожали, на губах появилась тень улыбки. – Я оставлю себе лишь каплю, самую малость, чтобы добраться до озера, где мы встретились. Я бы хотел ещё раз встретить рассвет на том берегу.

Он коснулся щеки Сацуки, поворачивая её лицо к себе. Его пальцы засветились золотом, и она пришла в себя, затуманенный взгляд её на мгновение прояснился.

– Скажи «да», если хочешь жить. Я отдам тебе свою вечность. Скажи «да», если согласна, – вкрадчиво сказал Акира.

Сацуки перевела взгляд на Макото, тот закивал, помогая ей решиться.

– Да, – выдохнула Сацуки, глядя ему в глаза.

– Держи её крепче, – скомандовал Акира. – Это заклинание гораздо сложнее разделения жизни, и я не могу ручаться, что всё пройдёт гладко.

– Но зачем тогда…

– Сделай милость, держи её молча.

Акира соединил рану на своём запястье с раной на запястье Сацуки и закрыл глаза. Макото ждал, что он начнёт произносить клятву, но Акира не проронил ни слова. Кожа его засветилась, и золотые нити устремились по предплечью к ране Сацуки, проникли в неё, и Сацуки застонала, выгнулась, будто от сильной боли, а потом закричала. Макото обхватил её крепче, прижал к себе, чувствуя, как содрогается каждая мышца в её хрупком теле. А потом Сацуки засветилась изнутри – ровным, тёплым золотым светом. Она вдруг стала лёгкой, почти невесомой, на несколько мгновений воспарила над землёй, и Макото показалось, что, если бы он не держал её в своих объятиях, Сацуки бы исчезла, превратившись в ветер.

Акира судорожно вздохнул, выпустил её руку и покачнулся, сделавшись бледным, почти серым. На обескровленных губах играла блаженная улыбка.

– Я иду к тебе… – едва слышно выдохнул он, а в следующий миг на землю упали его светлые одежды, и перед Макото расправил крылья прекрасный журавль. Запрокинув голову, он издал протяжный, полный печали зов. Последняя капля жизни, что ещё теплилась под белоснежным оперением, звала его прочь, далеко от этих мест. Оттолкнувшись от земли, журавль взмыл в бесконечное серое небо. Макото, провожая его, склонил голову.

– Макото… – прошептала Сацуки, и Макото вздрогнул от звука её голоса. Рана на груди затянулась, на запястье остался тонкий розовый шрам, а глаза Сацуки больше не были карими – в них светился золотом янтарь. – Я не могу дышать.

Спохватившись, Макото ослабил хватку и позволил Сацуки выскользнуть из своих объятий. Она села, схватила его за руку, чтобы что-то сказать, когда на землю рядом с ними упал Райдэн и трое других тэнгу.

– Макото, ты мне нужен! – Он обернулся к своим воинам. – Позаботьтесь о принцессе.

Мико не увидела – почувствовала, как приближается Рэй, как дрожит земля под её мощным телом. Почувствовала, как напряглись тэнгу, что должны были защищать Мико. А она ждала. Крепко держала нити в своих руках – они дрожали и пульсировали, наполняя её светом.

– Она идёт! – крикнул Макото, выбегая из переулка. Мико схватила и его нить, чтобы вплести к остальным.

А потом Мико открыла глаза.

Рэй нависла над ней, пытаясь поймать кружившего вокруг Райдэна.

– Уведите его, – сказала Мико, а когда тэнгу не двинулись с места, прикрикнула. – Уведите Райдэна!

Тэнгу сорвались с места. А Макото встал рядом с ней, готовясь сражаться. Мико позволила свету наполнить себя.