— О! — восхищенно воскликнул Смоковницын. — Вы очень тонко чувствуете слово. Вам надо поступать на юридическую специальность.

— Спасибо. И еще я хочу добавить… Насильники сами признались в том, что они сделали.

— Не будем об этом… Когда в дверь начинают стрелять, в чем угодно признаешься… Они все побывали здесь, в этом кабинете, с каждым из них я имел подробную беседу… Их показания подшиты в этой вот папке… Должен вам сказать, они были весьма откровенны, убедительны…

— И произвели хорошее впечатление?

— Вы часто бывали в квартире, где, по вашему утверждению, вас изнасиловали? — жестко спросил Смоковницын в ответ на укол, который позволила себе Катя.

— Вы так часто повторяете это слово… будто это доставляет вам удовольствие, — негромко проговорила Катя. Она понимала, что ее слова можно истолковать как вызов, как дерзость, но не могла сдержать себя.

— Удовольствие сомнительное. Называть вещи своими именами — моя служебная обязанность. И мне не хотелось бы, чтобы когда-нибудь на вас свалились подобные обязанности. Как бы вы сами ни называли случившееся, как это ни называли другие участники…

— Они всего лишь участники?

— Виновными их может назвать только суд. Даже не я. Суд. Если, конечно, он состоится. Если найдутся основания передавать в суд все эти бумаги, — Смоковницын с легкой небрежностью сдвинул серую папку на край стола.

— Вы таких оснований не видите?

— Мне поручено разобраться. — Смоковницын был неуязвим для таких вопросов. За десятилетия своей работы он прекрасно освоил науку отвечать не отвечая, настаивать не настаивая, отрицать не отрицая. Все многократно выверенные слова были у него наготове, и он произносил их, не задумываясь. — Мне поручено разобраться, милая девушка. Что я и делаю в меру своих сил. Я почувствовал ваш упрек в том, что поговорил с ребятами… Но я не могу делать выводы, выслушав только одну сторону… Вы согласны?

— Конечно.

— Итак, я снова вынужден вернуться к вопросу… Часто ли вы бывали на квартире Чуханова?

— Я там не была до того вечера.

— Что пили, когда вас пригласили войти?

— Шампанское.

— Щедро… По нынешним временам шампанское пьют не часто. Было весело?

— Нет.

— Грустно?

— И грустно не было.