– Ну, теперь-то ты не против, верно?

– В первые годы мы чуть не умерли от голода.

– Но не умерли же.

– Сейчас наших старших к рыбе и притронуться не заставишь.

– Мы долго ничего больше не ели. Мне никогда особо не нравилось работать в поле, а вот в океане кажется, что я могу по нему на цыпочках пройти и заставить рыбу танцевать у меня на кончиках пальцев.

– Это ты точно можешь, Роберт.

– Нашли это место. Просто пятачок, на который в те времена никто и внимания не обращал. Здесь ничего не вырастишь. Трудно уходить и возвращаться, если не разбираешься в приливах. Вот мы и построили здесь дом.

– Никто больше этим пятачком не владеет, а если и владеет, то он этого еще не понял, как и того, что мы должны ему арендную плату.

– Это всего лишь пляж. Все может в любую минуту смыть.

– Но это наш пляж. И обломки будут нашими обломками, даже если малышне придется вцепиться в них клешнями, как крабам после шторма.

– Мы все просто крабы во время шторма, верно, Эми?

– Я – так точно.

– Мы не могли больше так жить, верно, Ребека?

– Верно, Роберт. Больше не могли.

– Первые двое у нас родились рабами. Хорошо, что мы оба выносливые и держимся тихо, и умеем выходить сухими из воды.

– Нужно быть сильным, но не слишком, а то тебя возьмут на заметку.

– Настолько сильным, чтобы выжить.

– Хотя, если бы все не изменилось, может, нас здесь сейчас бы и не было.

– Гм-м-м. Думаю, я бы помер от одного вида очередного поля.

– Гм-м-м.