– Да, дорогая сестра, пусть будет маскарад, хотя, боюсь, наш рост нас выдаст.
– Давайте пригласим всех карликов Лондона.
– И великанов тоже.
– Да, и всех, у кого что-нибудь не так с конечностями.
– Все особенности будут приняты на ура.
– И все манеры тоже! Мы обожаем буйные сборища, правда, братец?
– Уважаемый мистер Понеке был одним из наших самых буйных поклонников!
Эрни с Эсме улыбались мне сияющими улыбками, но я не мог в полной мере разделить их игривое настроение. Я думал об их отъезде с тяжелым сердцем. Неважно, какой выдавался день, им всегда удавалось встать, быть жизнерадостными и решительными. Возможно, так было потому, что им нужно было заботиться друг о друге.
– Да, мы должны отпраздновать, прежде чем к нам присоединится мерзкая Агата.
– Будет тебе, Эсме.
– Да ладно, Эрни, позволь даме приревновать. Я бы предпочла не иметь конкуренток в миловидности.
– По крайней мере, ей тебя не перевесить!
– Ах ты, нахальный негодник!
Я смотрел, как Эсме гонялась за братом, колотя его веером. Ей не нравилось, что к их представлению добавили девушку помоложе, хотя Эрни намекнул, что славная Агата показалась ему довольно хорошенькой. Ради них самих я надеялся, что ревность не испортит их домашнюю гармонию. И я не мог не задуматься о том, не был ли их отъезд сигналом к возобновлению моего собственного путешествия. Я не мог бесконечно рассчитывать на гостеприимство семьи Ангусов.
Праздничным вечером я пересек реку, чтобы встретиться с Билли и Генри. Целью моей прогулки было проветрить голову, потому что я знал – ей еще долго не быть ясной, стоит нам дойти до вечеринки. Река текла, как обычно, госпожа для всех, живших в этом городе. В тот день мне нужно было приобщиться к бойкой сноровке лодочников, к парусам, тянущим свои суда мимо доков, к другим жизням и другим направлениям. Теперь мне были знакомы запах гнили и повседневная маета, царившие над Темзой, но для меня она по-прежнему обладала могущественной волшебной силой, оставалась великим порталом в другие миры.
Однако на другом берегу мне всегда было немного тревожно; я еще не научился расшифровывать правила этих улиц. Лучше было иметь в провожатых Билли или Генри, и тем вечером я рисковал привлечь к себе внимание своим костюмом. Я предпочитал сохранять анонимность, оставаться чужаком, пусть даже темнокожим и экзотическим. Тогда я мог наблюдать за уличными толпами с их песенными призывами, мелкими ссорами, завлекающими возгласами продавцов или ремонтников: горшки, чайники, вакса для обуви, газеты, финики, кокосы. Я позволял этому потоку себя увлечь, становясь не более странным, чем сами улицы.
Но сегодня вечером мы намеревались бросаться в глаза, потому что мой Билли и моя Генри были со мной, и мы втроем шумно кружили по улице хороводом, то влетая в дверные проемы, то выбегая прочь из них, приподнимая шляпы, выкрикивая приветствия, покупая яблоки и апельсины у девушек, протягивавших нам свои корзины. Одеты мы были в лучшем виде – не слишком претенциозно, но определенно цветастее, чем обычно, спрятав лица под маскарадными масками, которые смастерила Генри. Мы наверняка являли собой примечательное зрелище, когда пересекали Лондонский мост в обратном направлении, чтобы направиться в Чипсайд, в когтистые объятия «Хвоста русалки». Мы были так счастливы в это головокружительное мгновение, сладкая троица, где все так или иначе влюблены друг в друга. Мы знали, что во всем разберемся; мир был полон возможностей. Мне столько всего хотелось от Лондона, но я не рассчитывал, что он даст мне людей, с которыми я смогу настолько сродниться.
Итак, мы вошли внутрь и оказались в толпе людей всех форм и размеров, всех цветов и конфигураций.
– Хеми! Билли! Генри! Проказники вы этакие! Идите сюда! У нас есть торт! У нас есть джин и пиво, и вино! – это прокричал Эрни, разъезжавший вокруг на плечах у человека, рост которого явно не мог быть меньше семи футов[69].
Еды и напитков действительно было в изобилии, и Билли с Генри казались вполне в своей тарелке, расхаживая под руку и даже без всякого стеснения обмениваясь поцелуями. Я мог только смотреть на это, и пить – джин, затем пиво, затем джин. Вокруг нас играла бойкая музыка, и я намеревался последовать примеру друзей и пуститься в пляс.