— А отыграться? Или ты хочешь довольствоваться двумя монетками? — нарочито бесстрастно сказал толстяк, просто пожирая глазами поблескивающее у меня в руках золото.

— Ну... Можно, в принципе.

— Тогда теперь давай посерьезней, а то я уже немного перекусил. За счет заведения, не беспокойся, — добавил жрец, и где-то за стеной страдальчески вздохнул один гном.

— Договорились, — усевшись поудобней, я принялся за предложенное угощение. Копченая рыба, жареная рыба, печеная рыба, соленая рыба. Много рыбы, черт возьми, но меня это не сильно беспокоило. Не обращая внимания на взгляды зевак, я отставлял тарелки в сторону одну за другой, пока, наконец, не прикончил рыбный пирог и не запил его травяным настоем.

— Готово.

Облизнув губы, жрец нехотя достал две монетки, а с кухни принесли порезанную напополам... рыбу, в общем, чучело которой висело над вывеской. Толстяк даже вилку с ножом отбросил в сторону, чтобы они не мешали ему впиваться в мякоть на удивление бескостной рыбешки.

— Нафали! — крикнул жрец, уже набивая рот жареной шкуркой, пока я методично надкусывал блюдо так, чтобы потом проглотить оставшиеся куски. В зале повисла тишина, перемежаемая лишь оханьем гнома и чавканьем толстяка. ОМ-НОМ-НОМ, сучки!

Отбросив косточку, я увидел текущие по щекам жреца слезы, с которыми он смотрел на то, как я забираю четыре монетки.

— Еще! Отыграться, хочу еще! — плача и жуя, кричал жрец, пока бледный гном шел к нему медленно, как на плаху.

— П-простите, Ваше Высокопреосвященство, но у нас...больше нечего предложить.

— Безобразие! Я этого так не оставлю! Молодой человек, быстро в другой кабак! — шумно дыша, жрец поднялся за счет своих невидимых союзников, после чего мы крайне медленно добрались до предложенного мной заведения ушастых. Увидев меня в компании жреца, заяц поперхнулся, но постарался не подавать вида.

— Ваше Высокопреосвященство, у нас сегодня в меню жаркое из чернянки, фаршированное шняк-шняком, с гарниром из плодов бозе, — сообщила крольчиха, прискакав, стоило обширной фигуре святейшества появиться на пороге.

— Ох, и сколько же стоит это великолепие?! — забыв на миг обо мне, сказал жрец, представляя себе что-то и причмокивая губами.

— Для вас, конечно же, спеццена, всего пять золотых.., — крольчиха увидела, как мои перьевые ушки пошли вверх от подобной наглости. — Кхм. Да, пять золотых, обычно такое десять.

— Боги вам судьи, корчмарь, что за цены такие? — сказал я, и жрец активно стал кивать, тряся подбородками.

— Воистину богоугодные слова, юноша, алчность — благодетель лишь для тех, кто праведен, — поучающим тоном сообщил толстяк, и крольчихе пришлось сбивать цену еще.

Не обращая внимания на скрипение моих зубов, толстяк вел в уме какие-то подсчеты и вскоре определился:

— Пока что неси мясца, жирного, да поболе, хе-хе! — посматривая на меня, жрец выложил на стол четыре монетки.

***

— Буэ! — уже минут пять раздавалось откуда-то из-за стены, куда еле успели доволочь своего драгоценного жреца невидимки. Оба ушастых носились по заведению, разнося выпивку, которую я заказал для каждого посетителя, а со всех сторон сыпались поздравления, вопросы и просто смех. Конечно, были и проигравшие, которые теперь смотрели на меня волком, так что я не спешил покидать людное место с несколькими мешочками золота.