СМС-ками?
Азбучкой Морзе?
Валентин задумчиво улыбается.
— А не сделать ли нам выпуск?
— Мобыть, я? — радостно предлагает Коваль.
Мне становится неловко за Диану.
— Оба — успокойтесь. Не надо никаких «выпусков».
— Лучше делать новости, чем жить без совести, — Валентин включает камеру мобильного и отмахивается от очередного «мобыть, яяя?» Коваля: — Слушай, свой телефон купи и снимай, сколько влезет! Чего ж тебя все к моему тянет? Не к девушке моей, так к телефону… штаны мои тебе не отдать?
Коваль обиженно замолкает, а я снова перевожу взгляд на Диану: она порезалась об осколок и с отчаянием смотрит по сторонам. Мне хочется встать и помочь, но — блин — посетили же не убирают в кафе мусор вместо официантов? Ведь… не убирают?..
Боковым зрением я чувствую пристальный взгляд Валентина и намеренно отворачиваюсь к окну. Там пасмурно, и злой ветер сметает с променада неубранный мусор. Волны выламывают ледовый припай и лупят по далекому причалу, обдавая брызгами чугунные фонари, скамейки, прохожих. От этого пейзажа кожу мне стягивают цыпки, а по загривку пробегают морозные коготки.
— Сегодня наш выпуск… — нарочито, явно в мою сторону говорит Валентин. — Сегодня выпуск будет посвящен одной из наших гимназисток. Назовем его…
— Выключи, прошу тебя.
Когда я поворачиваюсь, Валентин широко улыбается и завершает театральную паузу:
— «Молчание».
— Валь, блин!
Перед моим носом возникает фига.
— … поминая известные события в гимназии. В связи с чем под выпуском мы разместим опрос: следует ли исключать таких людей из гимназии для общей безопасности или помогать им обрести душевный покой в соответствии с христианскими принципами? Спросим мнение у восходящей звезды химико-физических наук Артура Арсеньева.
Валентин переключает съемку с фронтальной камеры на тыловую и поворачивает объектив на меня. Я застываю, будто под дулом пистолета.
— Ваше мнение, Артур Александрович? — повторяет Валентин.
Минутная стрелка настенных часов обрушивается на шесть: половина пятого. Я с шумом выдыхаю носом воздух.