Я резко прокручиваю назад. К центру экрана спускается фигура отца Николая: усталая, сутулая — будто ее тянет к земле грузный серебряный крест. Мой палец повисает над стрелочкой воспроизведения, качается в задумчивости влево-вправо и давит в экран.

Пиктограмма загрузки крутится раза три, будто балерина (вид сверху), и дед Валентина безмолвно открывает-закрывает рот. Я соображаю, что не включил звук, и втапливаю кнопку громкости в бочину мобильного.

— … года наша община выпускает ежемесячную газету «Доброе слово» тиражом в 1000 экземпляров, — зычным, басовитым голосом рассказывает отец Николай. Камера укрупняет его бороду, перевитую нитями седины, и у меня само собой возникает в голове слово «благостность». — С 2004 года на частоте 99.2 Mh работает наше круглосуточное православное радио «Глас светлый». 32 ребенка из Детского дома № 16 участвуют в нашем «образовательном эксперименте» по снижению преступности среди воспитанников детдомов.

— Бывают ссоры с детдомовцами? — Камера показывает неестественно прямую Олесю. Ярко-зеленый свитер приятно обтягивает девичьи формы и словно бы очерчивает их, отделяя от фона: бледной иконы в серебряном окладе и книжных шкафов.

Запах майонеза напоминает мне о бутерброде, и, доводя пищевую конструкцию до ума, я в который раз удивляюсь магическому обаянию отца Николай. Будто… он обволакивает?

Или дело в свитере Олеси?

— Не без этого, — с улыбкой отвечает отец Николай и мизинцем поправляет чёрные роговые очки. — Кто-то весьма настороженно относится к православным ценностям, кто-то, бывает, вовсе придерживается иной религии.

Я наконец кусаю бутер, и жирноватый, с уксусом аромат майонез растекается по языку. А вместе с ним — дегтярный привкус махана.

Долбаная конина. Батя жрет ее как чипсы, а мне всякий раз представляется, будто я человечину ем.

— Как вы решаете эти ссоры? Всегда ли сохраняете, ну, спокойствие?

Отец Николай складывает руки на внушительном животе.

— Нет, Олеся. К сожалению… нет. Хотя я и прикладываю все усилия, чтобы одержать победу над сиюминутными эмоциями, мне есть, за что себя винить.

— Но вы еще, как бы, думаете про воскресную школу?

— Олеся, думаем, конечно, — отвечает отец Николай, и в верхнюю часть кадра влезает меховая ветрозащита.

О, Господи.

Коваль!

Тебе только и нужно, что ровно держать микрофон.

— Мы уже посещаем уроки в гимназии имени Усиевича, — продолжает отец Николай, не замечая мохнатого зверя над собой, — и кадетском училище номер пять. Читаем бесплатные лекции, проводим обсуждения. Приглашаются все желающие, в том числе взрослые. Я очень, надеюсь, что мы завершим строительство собственного учебного заведения для детей с ограниченными возможностями… к сожалению, пока мы лишились должной поддержки.

Меховое пугало наконец исчезает за верхним краем кадра.

Олеся кивает и сверяется с записочками. Пальцы ее дрожат. От волнения? Словно это не выпуск доморощенного подкаста, а «Вечерний Ургант».