Хотя, по идее, к непрекращающейся трагедии привыкнуть нельзя.

Но — нет.

Но! Вынуждающая того терять драгоценное время, и позволяющая сильно продлить период, когда можно нанести самый существенный урон его силам противодействия! А чем больше ресурсов и кораблей удастся уничтожить в такой, по сути, отвлекающей, операции — тем меньше враг сможет выделить на оборону остальных планет, по которым и будут наноситься в это время основные удары!

— Что, опять хмурим бровки?.. Опять мысли о войне и нашей роли в ней? — Ленайна чуть кивнула.

Привыкли.

Фанатичные отморозки.

Голова?.. Не шевелится.

— Здравия желаю, майор Мейстнер, капитан Мейстнер… Давно хотел поблагодарить за очередную зачищенную планету. Все новости только об этом и… Ну, и конечно, поздравить с присвоением внеочередного воинского… Н-да. Но вот насчёт вот этого!..

— С вами — по чуть-чуть?! Ты кого хочешь обмануть?!

В ресторане они заказали не с обычной избалованностью, а самое простое: биг-маки и чизбургеры. Миша заказал себе литр томатного сока — он вообще пил его везде где можно, и со всем, чем можно.

Затем появилась новая боевая техника. И, соответственно, изменилась тактика.

А теперь главный вопрос: вот ваш экипаж согласен так рискнуть, участвуя в такой операции… Если вдруг на секунду предположить, что я одобрю ваш безумный план, и Объединённый Комитет Штабов утвердит его?

Сегодня на дежурстве оказался лейтенант МакКафри.

А соотношение потерь кораблей и ракет бывало и ещё хуже.

Транспортник заморгал бортовыми огнями — начал разворот и полёт к астероиду.

Ленайна однажды и сама… Отметилась.

Придающую этой самой жизни хотя бы видимость смысла. И наполняющую (Нет — уже только — наполнявшую!) эту самую жизнь теплотой и взаимопониманием!

Она — трезвый прагматик. Знает, что это — никакая не «жертвенность», а банальное стремление самовыразиться. Пусть и преображённое в гипертрофированную форму, но — именно стремление доказать всем.

Вначале несмело, пробуя голоса, а затем с полупьяной удалью, они затянули:

Сандра только переводила глаза, запавшие глубоко в тёмные ямы глазниц, с одной бывшей сокурсницы на другую, иногда кусала губы.