Ленайна «просветила»:
Сознание всё же решило вернуться.
— Эл… Элберт, господин майор, сар!
А когда Сверки начали проектировать двигатели так, чтоб они вырабатывали ресурс ещё до момента обнаружения людьми брандера, пришлось разработать и построить и собственные движки… Эти почти километрового размера монстры, будучи размещены в нужном месте так, чтоб тяга проходила через центр масс, позволяли увести управляемый «снаряд» с опасной траектории. Разумеется, после того, как самоуничтожался, или уничтожался сапёрами хитро заминированный двигатель, установленный врагом…
— А, верно-верно. — МакКафри хмыкнул, — Ну, и на том спасибо.
Машину она вела небыстро, потому что боялась за эту развалюху: непохоже, что хлипкая рама — только-только выдержать вес троих-четверых! — смогла бы противостоять нагрузкам больше ста миль в час! Да ещё на поганой сельской дороге, покрытой застарелыми выбоинами, трещинами и бугорками. На Мишу и Линду она не смотрела: пусть себе детишки порезвятся! Сегодня они даже никому ничего не сломали и не отрезали. Не говоря уж о том, что полгорода не разнесли в щепы…
Перед дверью маячили трое полицейских. Стоящий впереди носил погоны сержанта. Держащиеся чуть поодаль оказались рядовыми. Однако хищно-радостного предвкушения никто из них не скрывал. Похоже, разборки и «утихомиривания» доставляли местным полицейским реальное удовольствие. Об этом говорили и резиновые дубинки, предусмотрительно сдвинутые по поясам вперёд.
— Десятиминутная готовность. Пожалуйста, присоедините и проверьте все основные разъёмы…
Линда, нагнувшись, чтобы получше рассмотреть карнораптора размером с курицу, буркнула:
— Нам нужно попасть в город Лахор. Настройте, пожалуйста, передатчик. — она протянула руку запястьем вперёд.
— Я — года три. (Ну — я-то — ладно. Больная же!) А Людмила, и остальные девочки — считай, побольше года!
— Девочки. Шли бы вы куда подобру-поздорову. Это теперь наш участок. — остальные чуть плотнее сомкнули ряды. Кто-то поигрывал шипастым кастетом, кто-то держал бутылку из-под пива за горлышко, очевидно, готовясь отбить дно о стойку, чтоб воспользоваться… А что — правильно. Шлюх-конкуренток проще всего нейтрализовать не избив, (Можно и самим огрести!) а изуродовав витрину — лицо…
Ощущая, что разговор может снова пойти «о грустном», Ленайна предложила тряхнуть стариной: попеть караоке.
Сержант не сдержался: при виде появившейся на прозрачном, возникшем над сканнером, экране, информации, уголки его губ опустились ещё ниже, а злобно-предвкушающее выражение сменилось почти неприкрытым испугом:
Она зарычала мысленно: перед глазами проходили картины. Из прошлого.
— Привет. Давай подождём твою охрану.
Выход из подпространства оказался ничуть не мягче обычного: она мысленно вздохнула. Сейчас, когда лететь, и лететь быстро, никуда не надо — можно «привыкать» к местному пространству куда спокойней!
Унести мечущих злобные взгляды и шипящих и ругающихся от боли и злости девочек оказалось нетрудно, и много времени не заняло.
Шагов она не слышала, (Ещё бы — сквозь стекло и жидкость!) но стало светлее — фигура в белом халате перестала заслонять часть света. Она зажмурила глаза.
Это же куда безопасней, чем подставлять свою задницу во Флоте! Потому что лупить резиновыми дубинками безоружных «бунтовщиков и бунтовщиц» куда веселей и безопасней! Особенно после того, как приняли этот, новый, Закон. О саботаже в военное время.