Наконец-то, этот обед закончился. Как только появилась такая возможность, я первая встала из-за стола и выскочила из комнаты. Находиться и дальше в компании этих оборотней не желала. Впрочем, задерживать меня не собирались. А Николай так и вовсе не обратил на меня внимания. Как ковырялся пальцем в носу, так и продолжал это увлекательное занятие, когда проходила мимо него.
Гулять меня не тянуло. В душе росло раздражение и злость от собственной беспомощности. Если и дальше так будет продолжаться, я за себя не ручаюсь. Мне и в волчицу не нужно будет обращаться, чтобы кидаться на людей. Только вот ума не прилагала, как можно отсюда выбраться. Мелькнула мысль обратиться за помощью к Павлу с Марией. Но достаточно было вспомнить, как они прятали от меня глаза, чтобы понять — помогать мне они не станут.
Чтобы хоть чем-то занять себя, я все же наведалась в библиотеку и выбрала себе книгу. С ней и завалилась на кровать, предварительно вынув затычки из ушей. Читала, но не понимала ровным счетом ничего. А все потому что интуитивно ждала вторжения в голову. Только, видно, рассказчик мой сильно устал и больше не предпринимал таких попыток. Почему-то я была уверена, что это реально живущий человек, в преклонном возрасте и сильно нездоровый. Как бы эгоистично это не звучало, но я надеялась дослушать его историю, прежде чем он испустит дух.
Незаметно сюжет книги все же заинтересовал меня. Это помогло скоротать время до ужина, который прошел точно так же, как и обед. Одно порадовало, что Матвея за столом не было.
После ужина меня опять никто не остановил и ни о чем не спросил. До ночи я читала, пока не перевернула последнюю страницу. Глаза уже вовсю слипались, когда я вспомнила про слуховой аппарат, что опасно проводить ночь без него. Кто знает, что может случиться?
Заснула я, как ни странно, быстро и легко. Последней мыслью была про Антона, что не может он меня не искать. А если правда то, о чем рассказал мне голос в голове, то Антон — второй сын из первого помета Артема Давыдовича. Весь день мысли мои нет-нет, да возвращались к этому вопросу. Только вот в то, что Антон волк, верилось с трудом.
Ночью я проснулась от промораживающего душу волчьего воя. И раздавался он не с улицы, как в прошлый раз, а внутри дома. И даже больше — выли в соседней с моей комнате.
Глава 9
Неужели кроме меня никто не слышит этого раздирающего душу воя? Или подвальная часть дома настолько хорошо изолирована?
Вой повторился, и столько в нем было муки, что мурашки побежали по коже. Я сидела на кровати и не знала, на что решиться. Совсем рядом со мной находится волк. Даже примерно не знала, как он настроен, но что-то мне подсказывало, что страдания он испытывает нешуточные. И не физические, а именно душевные.
Когда он завыл в третий раз, я не смогла больше бездействовать. Встала с кровати и быстро оделась. Свет в комнате зажигать не стала, сама не знаю почему. Крадучись приблизилась к двери. Приоткрыв ее, наткнулась на кромешную тьму коридора. Страх испытала нешуточный, догадываясь, что кроме меня и волка в подвальном помещении больше ни души.
Понимаю, на что они рассчитывали, что глухая тетеря без слухового аппарата ничего не услышит. Логично предположить, что на ночь я с ним расстаюсь. Только вот именно ночь в этом доме могла хоть как-то приблизить меня к побегу. И чтобы все время оставаться на чеку я и не погружалась в привычный вакуум по ночам.
От меня ждали покорности, в то время как намеревалась я совершить самый настоящий подвиг. Темнота пугала до дрожи во всем теле, но я смело шагнула в нее и наощупь, вдоль стены приблизилась к соседней двери. Мое присутствие не было тайной для того, кто находился за этой дверью. Физически ощутила напряжение, исходящее от нее.
В соседней комнате царила тишина, но я слышала тяжелое дыхание волка, словно он пробежал длинную дистанцию, и улавливала его запах. Рука дрожала, когда вела ею по стене в поисках выключателя. Приглушенный щелчок нарушил тишину, и в первый момент я ослепла от яркого света.
Когда открыла глаза, взгляд уперся в клетку. Не считая ее, в комнате больше ничего не было. Сразу же определила, что в клетке сидит волчица — бурая, сильная. Она не мигая смотрела на меня, а потом приблизилась к решетке и жалобно заскулила, потерлась о крупные прутья мордой.
— Кто же с тобой так обошелся и за что? — пробормотала я и сделала несколько шагов к клетке.
Интуитивно чувствовала, что бояться волчицы не стоит, что зла мне она не желает. Напротив, взгляд ее «кричал» о помощи. Только что я могла сделать? Клетка была заперта на массивный амбарный замок. При всем желании сломать его у меня бы не получилось. А волчица все молила меня о чем-то, неотрывно заглядывая в глаза. Что-то знакомое было в том, как она смотрела. Не так давно это уже делал кто-то. Только вот кто, моя память отказывалась даже намекать. Одно я знала точно, что это не простая волчица, а оборотень, по каким-то причинам не имеющая возможности вернуть себе человеческую оболочку.
Повинуясь порыву, я подошла вплотную к клетке и погладила жесткую шерсть на морде волчицы. Она с благодарностью потерлась о мою руку.
— Что же нам делать? Как спасти тебя? — спросила я и поняла, что человеческую речь она понимает.
Волчица закружилась по клетке, жалобно скуля, ударяясь мордой об решетку. В какой-то момент я испытала безотчетный страх и попятилась от клетки, но сразу же сообразила, что так она выплескивает отчаяние, что движения ей заменяют речь. Всем своим видом она показывала мне, что промедление опасно, что как можно быстрее ей нужно вырваться на волю. Но что я могла предпринять?