Я посмотрела на футболку в своих руках, потом снова на ночное небо. Я не собираюсь возвращаться в свою комнату, чтобы погрязнуть в страданиях. Я не собираюсь убегать, не теперь, когда всё, что я ценила, разбилось. Я не была готова смириться с поражением.
Его комнату оказалось достаточно легко найти, и ошибиться было невозможно. Это была монашеская келья, каменный пол без ковров, ничем не украшенные стены, узкая койка у стены. Я сняла с себя остальную одежду, аккуратно сложила её и положила на холодный пол, затем голая забралась в жёсткую кровать и натянула на себя грубую простыню.
И я ждала.
* * *
МИХАИЛ ПОДНИМАЛСЯ ВЫСОКО, ВСЁ ВЫШЕ, ПОКА ВОЗДУХ НЕ СТАЛ РАЗРЕЖЁННЫМ и лёд не кристаллизовался на его крыльях, прежде чем он развернулся, закружив и пронзая копьём ночь, а затем по спирали спустился в море. Ледяная вода окружала его, знакомый покой пронизывал его тело. Исцеляющая, спокойная вода убаюкивала его, и он плыл, ничего не соображая.
Он не хотел ни думать, ни чувствовать. Он хотел забыться на несколько коротких часов. Но целебные воды океана не могли дать ему того, в чём он нуждался, не могли украсть вкус её губ, ощущение её груди, звуки, которые она издавала. Это не могло смыть горячее желание, которое всё ещё танцевало под его кожей.
Он потерял счёт времени. Когда он, наконец, вынырнул из воды, ночь уже близилась к концу, и над горой позади лагеря появились слабые проблески света. До начала тренировки оставалось ещё несколько часов. У него ещё есть время упасть в постель и уснуть.
Он сполоснул морскую воду в открытом душе, снял промокшие штаны и прошёл через тихое здание. Она могла снова убежать, но сейчас он не мог собраться с силами, чтобы отправиться на её поиски. Далеко она не ушла. Он чувствовал её присутствие, он знал бы всем своим существом, если бы она ушла. Она, вероятно, забаррикадировалась в своей спальне, готовая убить его, если он приблизится к ней.
Ему бы этого хотелось. Ему нужны были её зелёные глаза, холодные от ярости, её губы, сжатые в гневе. Он не мог бороться с этим в одиночку. Ему нужно было, чтобы она тоже боролась с этим.
Он толкнул дверь в свою крошечную комнату и закрыл её за собой, не потрудившись включить свет. Маленькое окошко, расположенное высоко в стене, пропускало более чем достаточно света, чтобы разглядеть очертания нескольких предметов мебели, которые он себе позволял. Он видел свою кровать в углу.
А потом он увидел лежащую на ней фигуру, свернувшуюся калачиком между его простынями, её длинные чёрные волосы разметались по подушке. Бегство не принесло ему никакой пользы. Холодное море не охладило его кровь, ночной воздух не погасил жар, который бушевал в нём.
Должно быть, она слышала, как он вошёл. Она приподнялась на локте, глядя на него, и простыня упала, обнажив маленькую идеальную грудь. Ему нужно было пригубить её, просунуть руку между её ног и почувствовать влагу её желания. Он перепробовал всё, что мог, чтобы бороться с этим.
Впервые за всё время своего безграничного существования он проиграл битву.
Её глаза пробежались по его обнажённому телу, и он увидел её реакцию на толчок его члена до того, как успела это скрыть.
— Я всегда плачу свои долги, — её голос был обманчиво спокоен, но он мог слышать слабую дрожь под ним.
Он сохранял непроницаемое выражение лица, чему способствовали тени в комнате.
— Когда ты в последний раз занималась сексом?
Вопрос застал её врасплох, и она на мгновение задумалась.
— Семь лет назад.
— А сколько раз у тебя был секс? Сколько партнёров?