Он руками обхватил мою талию, затем скользнул вверх по рёбрам и накрыл мои груди, обхватывая их. Его большие пальцы коснулись твёрдых сосков, и я издала тихий звук желания, который полностью пристыдил меня.

Он наклонился и поцеловал меня снова, мягким, долгим поцелуем, прежде чем его губы двинулись вниз, и я почувствовала его на своей шее. Он посасывал вену, которую должен был прокусить, и я напряглась, удивляясь, почему боль между ног усилилась от этой мысли.

Его зубы задели мою кожу, но он двинулся ниже, и я задохнулась от первого прикосновения его языка к моей груди. Ощущение было почти болезненным, и я положила руки ему на плечи, не зная, чего я хочу от него.

Это был первый раз, когда я прикоснулась к нему, не желая причинить боль. Его кожа была такой тёплой под моими руками, тёплой и живой, и его татуировки танцевали под моими прикосновениями, двигаясь по коже с чувственной грацией. Я не могла прочесть надписи, да и не хотела, но я чувствовала их силу, и я чувствовала их значимость. Я крепко вцепилась в него, когда его рука потянулась к шнурку моих свободных штанов.

«Да, — подумала я. — Это то, чего я так долго хотела, в чём нуждалась. Я хочу секса, я хочу жизни, я хочу любви. Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся».

Он снова накрыл ртом мою грудь, посасывая её, и я выгнулась, мои бёдра рефлекторно искали его. Он издал низкий горловой рык, то ли из-за потребности, то ли из-за доминирования, но мне было всё равно. Он мог взять меня так, как хотел, и так долго, как хотел.

Он перешёл к другой груди. Прохладный ночной воздух коснулся моей влажной кожи, ещё одно абсурдное возбуждение, и я почувствовала, что соскальзываю в какой-то плотный кокон желания, где не было ни мыслей о будущем, ни беспокойства о последствиях, не существовало ничего, кроме момента и ощущения его кожи на моей.

Он подул мне на грудь, и мои пальцы ещё глубже впились в его плечи.

— Не останавливайся, — прошептала я, почти испугавшись, что он отстранится. — Пожалуйста, не останавливайся.

Он замер. А потом он начал ругаться, низко и грязно.

Я не двинулась с места, когда холод окатил меня. Я поняла, что он собирается остановиться. Я ощутила это инстинктивно, и мне было интересно, смогу ли я победить его в этой битве, оттолкнуть его и двинуться на него, взять его в рот, стереть любые сомнения, любые переживания.

Но я не смогла. Я взяла себя в руки, когда он отстранился, на его лице был гнев, и я не знала, был ли этот гнев направлен на него или на меня.

— Нет, — решительно ответил он. Он поднялся одним плавным движением, затем бросил мне мою футболку и отвернулся. — Одевайся.

Я была в бешенстве. Мне хотелось причинить ему боль, разорвать его на части, но я уже знала, что он сильнее меня.

— Нет.

Он ничего не сказал, повернувшись ко мне своей сильной, красивой спиной, а на лопатках, там, где должны были быть крылья, вились замысловатые узоры. Я обманула себя, забыв, кто он и что он такое. Ангел, ради бога. И я была готова отдаться ему. Чёрт побери, я собиралась навязать ему себя.

Его лицо было скрыто, форма его коротко остриженной головы не давала никакого намёка на то, что он чувствовал. Не сказав больше ни слова, он вышел в открытую дверь и направился к океану.

Я вскочила на ноги и побежала за ним, решив поймать его и оттащить назад, решив заставить его встретиться лицом к лицу с тем, с чем он не хотел сталкиваться, но на пороге я остановилась, удивлённо глядя вверх.

Он собирался улететь. За его спиной расправились крылья, тёмные, грациозные, изогнутые. Он взмыл ввысь, а я смотрела, как он исчезает в ночном небе. Великолепное создание из мифов и историй.

Я бы всё отдала, чтобы последовать за ним в небо, уносимая ветром. Я была богиней, но все желания мира не могли заставить меня расправить крылья и последовать за ним в ночь, как бы сильно я этого ни хотела.