— Вот и нужно за хвост ее хватать, пока рядом, — похлопал северянина по плечу Острожец. — Не тебе меня учить, как верно серебро пристраивать. Вот посмотри на себя. Так хорошо начинал, все в твоей власти было. И гляди, до чего доторговался? Ни кормчих, ни кочей, ничего ныне во власти твоей. Порешит тебя князь во гневе — и никто его не осудит. Сам ведь язык распустил, оскорблять начал… — Купец поежился, похлопал себя ладонями по плечам: — Ой, не поболтаешь тут у вас на воздухе. Холодно… — И Острожец нырнул обратно в дом.
Трескач вошел следом, поклонился:
— На-ко, лешшой… Не гневайся-то, княже, не хотел ничего-то обидного молвить. От и Михайло-то сказывает, ему ерунда-то какая послышалась. Ан я ведь-то ни единого плохого-то слова не сказывал. Про решительность-то твою молвил да про преданность тебе-то воинов твоих. Балуешь ты их, наверное-то, много, коли так преданы все до единого.
— Видать, и вправду послышалось, — опустил клинок Егор, который тоже не особо жаждал проливать человеческую кровь. — Бывает. Так что с кочами? Корабли ты нам дашь?
— Имею о сем две оговорки-то, княже, — хмуро ответил северянин. — На море-то я командую, и никто более. Слушать меня с первого слова-то без пререканий.
— Тебя слушать? — не понял Егор. — Ты что, с нами хочешь поплыть?
— Мне без кораблей-то своих делать на земле-то нечего, — обреченно махнул рукой северянин. — Охти-мнециньки! Продать-то их вам — без кочей останусь. За долю отдать — опять-то без кочей. Загубите в походе-то — тем паче без них. Как ни крути, все едино выходит-то сиротой без дела маяться. Уж лучше-то вместе с ними пропаду, коли-то жребий такой выпал.
— Какое условие второе?
— Обычное. На корабли-то половина добычи.
— Одну пятую, — отрезал атаман.
— Анде как же пятину, коли-то завсегда хозяину снаряжения…
— Не торгуйся, Игнатий, — качнувшись вперед, посоветовал северянину на ухо Острожец. — Плохо это у тебя получается. Прогадаешь.
— Охти-мнециньки… Ладно. Пятину, — смирился Трескач.
— По рукам? — Егор протянул ему открытую ладонь.
— Погодь, — северянин снял с крюка у двери меховую куртку. — Сперва-то схожу, погадаю.
Атаман с купцом переглянулись, Михайло пожал плечами. Остальные мужчины посерьезнели и расселись по чурбакам, скамьям и табуретам возле стола.
Хозяина дома не было долго. Наконец после длинного тонкого завывания, он сильным ударом толкнул дверь, тут же отряхнулся, громко хлопая себя по бокам.
— На-ко ты впрямь удачлив, ушкуйник-князь, — провозгласил Трескач. — Петухи-то с коровами спят, из свинарника-то ни звука, Полунощник на первую же зарубку-то откликнулся. Твоя взяла, поутру-то отправляемся. Эй вы, дармоеды! — прикрикнул северянин на земляков. — Ну-ка, бегом корабли чистить! Трюмы проверьте, масло-то и припасы походные. Для гостей наших-то еды загрузите на восемь седмиц-то пути, и льда пресного с озера-то нарежьте. Снасти подтянуть, паруса просалить… Ну, вы и сами-то знаете. Бегом, бегом, что расселись-то, как клуши вяленые?!
Мужчины, поднявшись, заторопились к выходу.
— И когда у вас утро наступает, Игнат? — поинтересовался Острожец.