В 1880-е годы власти штата Нью-Йорк задумались о более гуманном способе казни преступников. Стандартный способ – казнь через повешение – вызывал слишком много неприятных ассоциаций: не только с судом Линча на Юге, но и с разгулом публичных казней в Европе, где толпы пьяных зевак собирались поглазеть на жертв, а анатомы дрались за тела покойников. Да и палачи нередко плохо исполняли свою работу. То они делали слишком короткую веревку – и обреченные раскачивались в воздухе в мучительной агонии, – то слишком длинную – и у упавшего тела отрывалась голова. Не стоило бы упоминать о том, что в момент казни у приговоренных непроизвольно могла начаться рвота, дефекация или эякуляция. Не самое приятное зрелище.

В 1886 году Нью-Йорк организовал комитет из трех человек для выработки более гуманного способа. Разумеется, они в первую очередь обратились к анналам истории и выбрали для рассмотрения четыре десятка способов совершения смертной казни, в том числе распятие, ядовитые змеи, кипящее масло, «железную деву», дефенестрацию (выкидывание из окна), выстреливание человека из пушки и прогон сквозь строй. Все были отвергнуты как жестокие. В итоге комитет остановился на двух вполне современных способах: эвтаназия (смертельная инъекция яда) и электрокуция (казнь с помощью электрического тока). Оба показались достаточно гуманными. Например, в августе 1881 года некий Лемюэль Смит со своими приятелями пробрался на электростанцию в Баффало, чтобы пощупать какое-то плохо заземленное оборудование. Они испытали весьма приятные покалывающие ощущения. Затем они отправились в бар, где набрались как следует, после чего Смит вернулся на станцию за новой порцией удовольствий и случайно получил смертельный удар током. Аутопсия показала, что внутренние органы не пострадали, и на основании этого и нескольких аналогичных случаев врачи пришли к убеждению, что электроток убивает мгновенно и без боли.

Два члена комиссии выступали за смертельную инъекцию. Третий, дантист из Баффало по имени Альфред Саутвик, имевший иное мнение, решил взять дело в свои руки. Незадолго до этого власти его родного города объявили, что будут выплачивать людям по 25 центов за каждую бродячую собаку, которую доставят в приют. Местная шпана не преминула воспользоваться великодушным предложением, и вскоре вольеры приюта оказались настолько забиты дворнягами, что смотрители уже не могли справиться. Саутвик вызвался помочь решить проблему. Он соорудил деревянную клетку с цинковым корытом, к которому подвели провода от ближайшей линии электроснабжения. Корыто заполнили на дюйм водой и посадили терьера. На собаке был металлический намордник, тоже подключенный к электроснабжению. Когда все было готово, Саутвик щелкнул переключателем, замкнув цепь. Терьер рухнул замертво. Таким образом ликвидировали еще двадцать семь собак, причем ни одна не успела даже взвизгнуть или проявить какие-то признаки страданий.

Этот опыт убедил Саутвика, что электроток – идеальное средство осуществления смертной казни. Чтобы укрепить свою позицию, он в ноябре 1887 года сел и написал письмо самому знаменитому специалисту по электричеству в мире. Он хотел, чтобы Томас Эдисон подтвердил, что это действительно быстрый и простой способ казни.

Эдисон его разочаровал. Он написал Саутвику, что находит смертную казнь варварством и является противником смертной казни из гуманных соображений. (Как он позже заметил, «каждая человеческая душа обладает удивительными возможностями, и я не могу поддержать метод наказания, который уничтожает последний шанс принести пользу».) Короче, он никогда не поддержит идею Саутвика.

Саутвик чрезвычайно расстроился, но в декабре написал Эдисону еще одно письмо. Он напомнил, что преступников казнили во всех странах и во все времена. Учитывая реальное положение дел, не следует ли нам минимизировать страдания и предложить более гуманные способы лишения людей жизни?

Наверняка Саутвик ожидал получить очередную гневную отповедь. Но ответ Эдисона стал для него сюрпризом. Саутвик не мог знать, но переписка пришлась на разгар интенсивного строительства электростанций переменного тока компанией Вестингауза. Технологии постоянного тока висели на волоске. По гениальности Эдисона был нанесен тяжелый удар. Он, конечно, не упоминал этого во втором письме, но в свете всего происходящего ответ выглядит подозрительным. Он написал, что, безусловно, отменил бы смертную казнь, будь это в его силах. Но пока такое время не наступило, страна должна стремиться «применять наиболее гуманные из доступных способов», и казнь с помощью электротока соответствует этому требованию. После чего заботливо добавил, что для убийства годится несколько типов генераторов, но «наиболее эффективными из них являются генераторы переменного тока, которые производит в нашей стране преимущественно мистер Джордж Вестингауз».

Торжествующий Саутвик показал письмо Эдисона двум другим членам комиссии, которые склонялись в пользу смертельной инъекции. Письмо оказало свое влияние. Если Томас Эдисон выступает за электричество – что ж, так тому и быть. В начале июня 1888 года они публично рекомендовали применение электрокуции в штате Нью-Йорк.

Несмотря на весьма прозрачный намек Эдисона, комиссия не уточнила, какой ток – переменный или постоянный – следует применять для казни. Видимо, решили, что жизнь покажет. Однако уже на следующий день один сторонник Эдисона опубликовал в газете подстрекательское письмо, которое должно было повлиять на выбор. Там говорилось, что переменный ток – «порочная» технология и что провода переменного тока, нависающие над нью-йоркскими улицами, «не менее опасны, чем горящие свечи на пороховой фабрике».

Увидев эту публикацию и почуяв неладное, Джордж Вестингауз через несколько дней отправил Эдисону письмо с предложением о мире. Он написал, что «систематические попытки некоторых людей нанести серьезный ущерб» привели к обострению отношений между ними. Надо положить этому конец. Несколькими годами ранее Эдисон, еще не разглядевший своего врага, предложил Вестингаузу посетить свою лабораторию в Менло-парк, Нью-Джерси. Теперь Вестингауз в качестве ответного жеста доброй воли пригласил Эдисона к себе в Питтсбург, чтобы установить «дружественные отношения».

Эдисон отклонил предложение. Слишком занят для путешествий, пояснил он.

Примечательно, но у Эдисона нашлось время, чтобы сплести очередной заговор против Вестингауза. То письмо в газету разворошило осиное гнездо споров между инженерами о преимуществах переменного тока над постоянным. В середине июня репортер попросил Эдисона прокомментировать ситуацию. Эдисон пригласил его посетить свою лабораторию и взглянуть на демонстрацию эксперимента. Прибывший репортер увидел собаку с веревкой на шее. Собака стояла на оловянном листе, который был подсоединен к генератору. К генератору также была подсоединена стоявшая рядом миска с водой. Эдисон пояснил, что, когда собака опустит морду в воду, чтобы попить, она тем самым замкнет электрическую цепь и убьет себя.

Впрочем, собака отказывалась сотрудничать. Видимо, чувствуя что-то недоброе, она не прикасалась к воде. Когда помощники Эдисона насильно попытались подтащить ее к миске, собака порвала веревку и убежала. Помощники заменили собаку и веревку и продолжили страшную игру в перетягивание каната. После одного особенно сильного рывка собака поскользнулась, лапа попала в миску с водой, и разряд в 1500 вольт прошел через сердце и мозг. Коротко взвизгнув, собака упала замертво. Это произвело сильное впечатление на репортера, который описал все увиденное и добросовестно отметил главную мысль Эдисона: они использовали переменный ток.

Далее ситуация стала быстро ухудшаться. Автором первого письма в газету был электрик по имени Гарольд Браун, можно сказать, поклонявшийся Эдисону. Но против его диатрибы резко выступило несколько инженеров, которые делали акцент на том, что у него слишком мало доказательств, чтобы с уверенностью заявлять об опасностях переменного тока. Браун, никогда не встречавшийся с Эдисоном, написал Гению в Менло-парк и поинтересовался, нельзя ли ему воспользоваться лабораториями, чтобы собрать больше доказательств, то есть умертвить электротоком некоторое количество собак.

К изумлению Брауна, Эдисон ответил согласием. Честно говоря, пускать посторонних людей в свою лабораторию не было чем-то нехарактерным для Эдисона. Порой он мог быть весьма великодушен. В данном случае он даже отрядил в помощь Брауну своего ведущего ассистента. Необычным было условие, которое выставил ему Эдисон. Эдисон поддерживал коллегиальность и открытый обмен идеями – идеал научной работы. Но Брауна он попросил молчать об экспериментах. Он также запретил Брауну работать по ночам, чтобы никто не слышал собачьего воя.

Как и в Баффало, кто-то разместил около лаборатории Эдисона объявление, в котором обещали по четверть доллара за каждую бродячую собаку, и местная шпана охотно откликнулась и на сей раз. Браун планировал систематически производить электрокуцию дворняг, но на самом деле в его деятельности было много случайностей. Собаки попадались разных размеров – сеттеры, терьеры, сенбернары, бульдоги – и он бил их и переменным, и постоянным током под напряжением от 300 до 1400 вольт. Тем не менее результаты были однозначными – нескончаемая литания страданий. Собаки скулили, визжали, а те, кто выдерживал электрошок, делали «отчаянные попытки вырваться», записал он. У одной брызнула кровь из глаз.

Через месяц таких экспериментов Браун обрел достаточную уверенность, чтобы публично продемонстрировать в Колумбийском колледже опыт над ньюфаундлендом, о котором мы упоминали в начале главы. Газеты взорвались возмущенными публикациями, и любой нормальный человек убрался бы в тень от позора. Браун, напротив, через несколько дней устроил еще одну демонстрацию, убив переменным током еще трех собак и разрешив специалистам препарировать трупы. В итоге, как он сообщил ассистенту Эдисона, эксперименты «прекрасно продемонстрировали» опасность переменного тока.

Изображение эксперимента по электрокуции лошади. Обратите внимание на собачьи будки на заднем плане, где ждут своей участи другие жертвы.

Но появились возражения, и не только против жестокости Брауна. Говорили, что его эксперименты ничего не доказывают. Подвергая собак первоначально ударам постоянного тока, он мучил их, лишая сил, и было невозможно определить, какую роль в их гибели играл тот и другой ток. Кроме того, собаки – относительно мелкие животные. Если удару переменного тока подвергнется человек, нет гарантии, что он отреагирует таким же образом.

В ответ на критику Браун в декабре 1888 года устроил новую демонстрацию, теперь в лаборатории Эдисона. На сей раз в качестве объектов он выбрал крупных животных и использовал только переменный ток. Он начал со 124-фунтового теленка, прикрепив электроды между глаз. Разряд в 770 вольт оказался смертельным. Второй, 145-фунтовый, свалился от 750 вольт. Затем, чтобы развеять последние сомнения, Браун и ассистент Эдисона вывели 1200-фунтовую лошадь, которую купили за 15 долларов, и прикрепили электроды к ногам, чтобы разряд прошел через сердце. Эдисон ранее сообщал репортерам, что переменный ток убивает животное за одну десятитысячную долю секунды. На самом деле лошадь в течение пяти секунд выдержала ток напряжением 600 вольт, а потом – пятнадцать секунд такого же напряжения. И только воздействие 700 вольт в течение двадцати пяти секунд лишило жизни беднягу. Эдисон заплатил 5 долларов за вывоз туши.