Книги
Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое
Другие улики показывали, кто именно убил Паркмана. Свидетели отмечали, что тот, кто расчленял тело, должен был обладать большим опытом в разделении грудины, грудной клетки и ключиц. С учетом того, что в груди располагаются толстые мышцы и сухожилия, очень сложно отделить грудину, не сломав ее. Только обладающий практикой препарирования тел может знать, где производить разрезы. Бывший врач Вебстер подходил под это описание, а вот Литтлфилд, несмотря на все его коммерческие делишки с трупами, никогда не держал в руках скальпеля.
Тем не менее, несмотря на все улики против Вебстера – профессиональные разрезы, обгоревшая вставная челюсть, сам факт находки трупа в сортире, – все понимали, что он как-то выкрутится, учитывая состав прокембриджски настроенного жюри. Слушание дела завершилось около восьми вечера в среду. Через три часа жюри вернулось в зал, чтобы огласить вердикт. Тесть Мелвилла вошел в зал и спросил, что они думают по поводу обвиняемого.
На протяжении всего заседания Вебстер вел себя безучастно, не проявляя никаких эмоций. Но когда прозвучало слово «виновен», он, по словам очевидца, «подпрыгнул как ужаленный», а затем рухнул обратно в кресло. Эфраим Литтлфилд, находившийся в нескольких ярдах от него, залился слезами.
Благодаря широкой огласке процесса суд над Вебстером дал сильный толчок развитию судебной медицины в Соединенных Штатах, во многом сходный с тем, какой произвел спустя 150 лет суд над О. Джеем Симпсоном, познакомивший публику с использованием ДНК в качестве улики. Не менее важно и то, что после многих десятилетий потрошения могил и бунтов суд способствовал реабилитации анатомии как науки. Анатомы не только помогли осудить убийцу – изобличив состоятельного профессора и оправдав бедного уборщика, они перевернули сложившийся в анатомии классовый альянс. Один наблюдатель назвал процесс одним из самых справедливых в истории Америки: «Никогда еще не видели более поразительного примера справедливого и строгого суда [: ] деньги, влиятельные друзья, способные адвокаты, молитвы, петиции, престиж научной репутации – [ничто] не смогло спасти его».
Чтобы не осталось сомнений: Вебстер действительно убил Паркмана. Он лично признался в этом за несколько дней до виселицы. Вебстер сказал, что в ходе их последней, фатальной встречи Паркман обзывал его последними словами и угрожал увольнением. Это был бы последний шаг к финансовому краху. В приступе ярости Вебстер схватил попавшееся под руку полено и ударил своего мучителя в висок. (Как бывший доктор, он, очевидно, знал, куда бить.) Паркман рухнул, а Вебстер в панике расчленил тело и начал сжигать фрагменты.
Как оказалось, это признание было последним способом вымолить снисхождение. В офисе губернатора Вебстер сказал, что совершил убийство, но непредумышленно, без злого умысла, и тем самым заслуживает тюремного срока, но не смерти. Губернатор остался непреклонен. Подобно Уильяму Берку, Джон Уайт Вебстер через несколько дней был повешен за убийство, имеющее отношение к анатомии[26].
Несмотря на полную скандалов историю анатомических исследований, можно сказать по крайней мере одно: если оставить в стороне убийства Берка – Хейра, все люди, чьи тела извлекали из могил и препарировали, ничего не чувствовали. Это было, разумеется, безнравственно, но они, по крайней мере, не испытывали от этого физических страданий.
Художественное воспроизведение убийства Паркмана Вебстером в Гарварде.
К сожалению, бывали и другие случаи. Большинство медицинских исследований проводилось на живых, и, как станет видно из последующих глав, даже анатомам 1800-х годов стало бы не по себе от варварских экспериментов, которые появились в следующем столетии. К тому же страдали не только люди. В медицинских исследованиях животные воспринимались как средство, а не самоцель, и их боль и мучения считались просто сопутствующим ущербом. И здесь возникают серьезные этические проблемы даже притом, что эксперименты давали полезную информацию. Но в случае с Томасом Эдисоном, который мучил собак и лошадей электрическим током просто для того, чтобы дискредитировать своего конкурента по бизнесу, мы вступаем на территорию бесспорного греха.
5. Жестокое обращение с животными: война токов
Публика, собравшаяся в аудитории, не подозревала, свидетелями чего они сейчас будут, но появление собаки заставило их немедленно насторожиться. Дело было в июле 1888 года, в Колумбийском колледже Нью-Йорка. Электрик по имени Гарольд Браун вытащил на сцену 76-фунтового метиса ньюфаундленда и затолкал его в деревянную клетку, обтянутую металлической сеткой. Чувствуя напряжение публики, Браун заверил их, что собака «очень злая и уже покусала двух человек». Присутствовавший репортер заметил, что собака вела себя смирно и, несомненно, была испугана.
Накинув на собаку покрывало, Браун прочитал доклад о преимуществах переменного тока (AC) перед постоянным (DC) и подчеркнул, что переменный гораздо смертоноснее. Закончив, он приступил к тому, чего опасались все присутствующие, а именно: обмотал мокрой тряпкой переднюю правую ногу собаки и заднюю левую, а затем намотал на тряпки голые медные провода. Провода были подсоединены к генератору. Когда все было готово, Браун щелкнул выключателем.
Постоянный ток мощностью триста вольт ударил в собаку. Она замерла, оцепенев, и оставалась в таком положении, пока Браун не выключил ток. Затем Браун повторил спектакль, увеличивая напряжение – 400, 500, 700, 1000 вольт. После каждого удара собака выла и содрогалась, а однажды так сильно ударилась о клетку, что головой пробила проволочную сетку. «Люди стали покидать зал, не в силах видеть отвратительное зрелище», – написал репортер. «Жизненные силы» собаки «были настолько истощены, что публика терялась в сомнениях, жива ли она еще или нет».
Томас Эдисон с ранней моделью своего фонографа – блестящего изобретения, которое его никак не обогатило (с разрешения Gallica, Bibliotheque nationale de France).
В какой-то момент один из зрителей встал и громко потребовал от Брауна прекратить мучить животное. Браун с усмешкой ответил, что у собаки «будет меньше проблем, когда мы попробуем переменный ток». Браун сменил генератор постоянного тока на генератор переменного и подверг собаку удару напряжением 330 вольт – после чего, как записал другой репортер, собака «издала несколько жалобных стонов, несколько раз содрогнулась в конвульсиях и сдохла».
Один из наблюдателей заметил, что по сравнению с этой демонстрацией бой быков должен был показаться детским зоопарком. Но Браун был вполне доволен. Он чувствовал, что доказал главную идею: переменный ток убивает при меньшем напряжении, чем постоянный. Он знал, что это прозвучит музыкой для ушей его Покровителя – человека, который финансировал пытки ньюфаундленда и нескольких других животных, – американского святого, Томаса Эдисона.
Его история всем известна. Несмотря на всего три месяца формального обучения, Томас Алва Эдисон благодаря своей гениальности и сообразительности помог изобрести (или, по крайней мере, разработать) десятки инновационных технологий – биржевые тикеры, машинки для голосования, кинокамеры, пожарную сигнализацию и пр. Его аппарат для записи голоса – фонограф – настолько поразил публику 1800-х годов, что многие отказывались верить, что это не какой-то магический фокус. Эдисон не изобретал электрическую лампочку, но он со своей группой мыслителей превратил тусклый, хрупкий, дорогой, пожароопасный прибор в дешевое, надежное устройство, которое оказалось способно осветить весь мир. Эдисон абсолютно заслуженно считается народным героем Америки.
С другой стороны, Эдисон порой бывал и порядочной сволочью. Он и его помощники работали на равных, по много часов подряд и далеко за полночь, спали прямо в лаборатории. Но Эдисон единолично прибирал к рукам славу «своих» изобретений. Не чурался он и грязных делишек в бизнесе. В 1870-е годы Эдисон обязался за 5000 долларов (110 000 нынешних) разработать для одной телеграфной компании новое электрическое оборудование. Обещание он выполнил, но продал права на изобретение их конкурентам за 30 000 долларов. Даже в случае с электрической лампочкой Эдисон несколько раз публично заявлял, что усовершенствовал ее – с целью привлечь инвестиции в свою компанию, а заодно обрушить курс акций фирм, занимающихся природным газом. Многие были согласны с мнением одного крупного бизнесмена, который заявил, что у Эдисона «вакуум там, где у других совесть».
Несмотря на всю беспримерную гениальность Эдисона, у его изобретений был один крупный недостаток: они приносили очень мало денег. Даже фонограф, при всем своем великолепии, в основном использовался как игрушка, поскольку в то время не было рынка грамзаписей. Без постоянного дохода Эдисон не мог финансово обеспечивать свою главную страсть – исследовательскую лабораторию. Более того, Эдисон, чувствуя себя гением, полагал, что ему суждено каким-то образом изменить мир, а разрозненная коллекция различных хитрых приспособлений этому никак не соответствовала.
Наконец, в 1880-е годы ему пришла в голову гениальная мысль: электрифицировать города. В те годы жители большинства крупных городов передвигались под сетью различных проводов, нависавших над головами. В основном это были телеграфные провода и провода для дуговых ламп освещения, имевшие узкое предназначение и непригодные для некоторых видов деятельности. Эдисон предложил обеспечить электропроводкой любой бизнес и даже подводить ее к жилым домам. Более того, провода Эдисона не ограничатся какой-то одной функцией – по ним пойдет энергия всюду: к моторам, ткацким станкам, электрическим лампам и т. д. Поскольку Эдисон владел патентами на каждый этап этого процесса – от генераторов до линий передачи и потребительских устройств, – вся прибыль от прокладки электрических проводов в городах должна будет оседать в его карманах. Он лучше большинства своих современников понимал, насколько революционным явлением станет электрификация, и хотел стать тем человеком, который обеспечит Америку энергией. Он планировал начать с Манхэттена, усовершенствовать технологии и распространить свою деятельность на всю страну.