Она плакала, окаменев, вцепившись в центральную перекладину и стиснув зубы от страха. Я понятия не имела, когда один вид визга превратился в другой, но я помнила выражение ее лица. Это был взгляд человека, которого предали.
Она доверяла мне тогда и доверяет сейчас. Ее безграничное доверие – ужасная слабость или, может быть, великая сила, но в любом случае сейчас самое главное, чтобы оно не угасло сегодня.
Она повернулась ко мне со светом в глазах, предательство было за пределами ее сознания.
– Я знаю, ты считаешь меня наивной, потому что я верю в Мию Белл. Но я действительно так сильно верю в нее! Я думаю, что она хороший человек, который пытается понять, как жить в мире, который постепенно возник вокруг нее с течением времени. Понимаешь, она была добра к своим подписчикам в течение многих лет, несмотря на то, на что ты разозлилась всего через неделю после нахождения «на ее месте». Несмотря на злобные комментарии и постоянные требования, она просто продолжает публиковать, и ее посты остаются радостными и обнадеживающими. Она постит прекрасные вещи, даже когда для нее наступают плохие времена, например, когда ее буквально бросили у алтаря, потому что она пытается показать, что мир хорошее и счастливое место. Она показывает людям, как жизнь может стоить того, чтобы жить.
Я покачала головой, глядя на нее.
– Даже если все это правда, – сказала я, понимая, что так оно и есть, что моя сестра права, – ты не можешь отрицать, что она притворяется сейчас.
– Притворяется, – согласилась Джессика. – Но она в затруднительном положении. Это не одно и то же.
Я поморщилась от разочарования, пытаясь примирить две эти невозможные истины.
– А что, если бы она была звездой реалити-шоу? – спросила я Джессику. – Как, например, в «Real Housewives» или «Bitch Bosses». Любила бы ты ее тогда так сильно? В конце концов, она продает свою частную жизнь и искренность за рекламные доллары. Неужели она действительно так отличается от кого-то из них?
Джессика на мгновение задумалась, и когда она ответила, она сказала что-то настолько умное, что на мгновение я задалась вопросом, не гений ли она, а я, возможно, все это время была глупцом.
– Если бы было реалити-шоу о Мии, – пояснила она, – никто бы его не смотрел. Потому что она полная противоположность тому, о чем все эти шоу. У нее есть масса возможностей для создания драмы и пафоса. – Глаза моей сестры были такими же ясными, как голубое горное небо, которое этот город дарил нам изо дня в день. – Но вместо этого все, что она создает, – это надежда и оптимизм. – Она сделала паузу. – Надежду, оптимизм и хорошую жизнь, всего лишь продавая модные штаны для йоги.
Миа
Сегодня утром мой менеджер позвонил на стационарный телефон моей мамы, чтобы накричать на нее.
Час назад у меня было 4200 электронных писем.
А сейчас я смотрела на то место, где стояла девушка, которую я никогда не встречала, обмотанная от локтя до запястья марлей и повязкой для первой помощи. И я в одно мгновение точно определила, кто она была.
Я думала о ней не раз с тех пор, как выбросила свой телефон. Она написала комментарий под постом, который я выложила после того, как узнала, что Такер бросил меня или, скорее, не приедет ко мне в Колорадо. Она написала что-то неопределенное, но я помнила, что это показалось мне опасным, и помню, что ответила ей в меру своих сил. Но я также помнила, как пила бурбон и плакала в ванне той ночью, а еще гнетущий коктейль отвержения и унижения. Я не помнила точно, что я сказала ей тогда, но я знала, что это было не то же самое, что я сказала бы ей сейчас, пару недель спустя, с тех пор как я избавилась от непрекращающейся фальши моей онлайн-персоны. Сегодня я бы сказала:
Я бы сказала:
А потом я бы позвонила в 911. Не знаю, что бы я им сказала, но кого это волнует? Я бы все равно позвонила.
В тот день я поступила совсем не так, и я не знала, как получилось, что мы с ней только что стояли в одном кафе, но было ясно, что она пыталась причинить себе боль после нашего общения, и все же почему-то она все еще думает, что я ее кумир. Она все равно подошла ко мне, чтобы поблагодарить меня за что-то. И я взяла ее за руку, обняла и попыталась ей что-то сказать:
И теперь я не могла сообразить, в чем дело.