Я съежилась. «Потоком энергии» часто называли занятия с меньшим количеством йоги и большим количеством упражнений на пресс. На самом деле, студия, которой я когда-то так гордилась, теперь предлагала эти классы, в которых студенты выполняли бесконечные подходы «йога-отжиманий». Поза горы, наклон вперед, прыжок назад на планку, прыжок назад в положение стоя, наклон вперед, поза горы – и все это в быстром темпе. Мне не нравилось преподавать на этих занятиях, но я все равно делала это, потому что спонсорские деньги тогда были очень важны.

Но сейчас спонсорской поддержки не было, и я была очень этому рада. Сегодня я просто учитель йоги.

– Я была бы рада вместо этого преподавать аштангу, – попросила я. – Она быстрая и энергозатратная.

– Конечно, это неважно, – бросила Николь. – До тех пор, пока есть музыка. Настоящая музыка.

Очевидно, мой саундтрек с колокольчиками не пришелся ей по душе.

– Поняла. Настоящая музыка, – повторила я. – Думаю, твоим ученикам понравится.

Николь кашлянула.

– Почему ты подрабатываешь в моей студии, если ты такая знаменитая?

– Справедливый вопрос, – признала я, но не ответила на него. – Сейчас мне нужно встретиться с другом. – Я встала. Мы с Дьюи планировали встретиться, чтобы выпить и перекусить на местной винокурне после занятий, но, если я собираюсь преподавать аштангу, придется воздержаться от ферментированных напитков. Мое тело отлично справилось с занятием, но следующее будет трудным, что бы я ни делала. Возможно, нам придется перенести наш обед в магазин сэндвичей поблизости. Я подумала о том, чтобы написать Дьюи: все еще не привыкла к логистике жизни без телефона. Интересно, привыкну ли я когда-нибудь.

– Можно воспользоваться твоим телефоном? – с ужасом спросила я Николь.

Она тяжело вздохнула.

– Вперед.

– А твоей телефонной книгой? – спросила я.

Она посмотрела на меня так, будто у меня выросла третья голова.

– Ты имеешь в виду мой компьютер? Да. Хорошо. Пользуйся.

На стойке регистрации она зарегистрировала меня и открыла браузер.

– Я вернусь через пять минут. Мне нужно пойти сменить название класса на доске, – объявила она мне и вышла на дорожку перед студией, где висела черная доска для мела. Когда она ушла, я пробежала пальцами по клавиатуре, набрала в Google номер винокурни и чертовски смутила женщину за стойкой, когда позвонила и попросила поговорить с клиентом. Наконец Дьюи взял трубку. Я попросила его встретиться со мной в «Сонном медведе», повесила трубку и снова бросила взгляд на компьютер. Это был первый за неделю раз, когда я зашла в Интернет. Николь еще не вернулась в студию. Я решила проверить свою электронную почту.

Загрузка шла безумно медленно. Наконец появился почтовый ящик, и, к моему шоку, у меня было 4200 непрочитанных сообщений. 4200 электронных писем! Это было много даже для меня. Не знаю, в чем причина, но я и знать не хочу. Даже беглый взгляд на первые два письма вывел меня из себя. Одно письмо было от Марти, кричащего на меня капслоком, другое – от спонсора, и тема его письма гласила: «намерения о партнерстве», а следующие письма были очень недовольные, хотя отправителей я даже не знала. Сердце начало бешено колотиться, а на затылке выступили капельки пота. У меня сжалось горло, а в желудке все перевернулось. Я вышла из системы как можно быстрее, стараясь избавиться даже от воспоминания об этом.

– Я этого не видела, – сказала я себе. – Этого никогда не было. – Я встала и направилась в кофейню, чтобы встретиться с Дьюи, съесть бутерброд и притвориться, что я никогда не прикасалась к этому компьютеру, даже не испытывала искушения.

Но я видела это, и не смогу этого забыть. Теперь я знаю, что происходит, когда я так долго нахожусь в автономном режиме. Все в ярости! Все требуют моей головы!