— Решение уже принято, — перебил Ромеро официально-сухим тоном. — Впрочем, если вы хотите отказаться от назначения…
— Нет, что вы, сэр. Разумеется нет. Это неоценимая привилегия. Вопрос состоит лишь в выборе переводчика для такой работы.
Ромеро изобразил хорошо отрепетированную гримасу задумчивости и многозначительно кивнул:
— Да, выбор непрост. Выбор персонала — вообще самая трудная из задач. Но вы же бывший разведчик, у вас есть опыт в общении с… другими народами. Что касается пилотов и пехотинцев, я просто выбрал бы людей с лучшими послужными списками. А в отношении переводчика… должен признаться, я размышлял долго и упорно, прежде чем остановить выбор на ВИ. Проблема с секретностью очевидна, но вы будете рядом и сможете следить за ней. Кроме того, вы не сообщали о серьезных проступках ВИ, а вся наша идеология основана на том факте, что подобный сброд рано или поздно примет наши убеждения, единственно правильные и возможные, как только узнает истину. И потом, она лучший из специалистов.
Идеология? Он принял решение, основываясь на идеологии?
— Прошу прощения, сэр, но я не совсем понял. Я предполагал, что выбор был сделан в штабе. Выходит, персонал подбирали вы?
Утешало уже то, что не штаб допустил столь непростительной ошибки, но настораживала другая мысль — штаб приписывал слишком малое значение событию, перед которым должна была отступить на второй план даже война.
— Да, разумеется, — с достоинством ответил Ромеро. — Это обычная процедура — командующему часто приходится заниматься кадровыми вопросами.
— Конечно, сэр, но обстоятельства несколько изменились… И я бы не рискнул с уверенностью сказать, что знание нескольких языков предпочтительнее…
— Довольно об этом, лейтенант, — прервал Ромеро с решительностью человека, которому надоело выслушивать сомнения в собственной компетентности. — Мое решение было окончательным. Можете идти.
— Но ведь…
— Вы свободны, — еще резче повторил Ромеро. — Идите.
Из кабинета Ромеро Густав вышел в холодном поту. Новости были ошеломляющими. Невероятными. И такая серьезная задача была возложена на «Ариадну», поручена Ромеро! Этот осел был не в состоянии зашнуровать ботинки, не заглянув в инструкцию, а ему поручали серьезнейшую работу — только потому, что «Ариадна» обеспечивала связь с Заставой! Бесподобная логика! Очевидно, никому и в голову не приходило задуматься о значении операции. А назначить на такую должность не преданного гардиана, а ВИ, — каким же полным идиотом для этого надо быть! Как мог Ромеро уверовать в покорность ВИ?
Густав уже понимал, что совершил серьезную ошибку, отказавшись от намерения сообщать о каждом нарушении и проступке, допущенном ВИ, не говоря уже об их планах. Но в таком случае Ромеро счел бы нужным наказать виновных со всей строгостью, и в результате станция лишилась бы ценных работников.
И потом, такое не могло привидеться ему даже во сне.
Выслушав вызов, Люсиль решила, что ее арестовали. Густав подслушал разговоры на собрании ВИ, понял, что происходит, узнал, что она подключается к чужим переговорам. Но конвойный, пришедший за ней, передал только приказ явиться в кабинет первого помощника командующего станцией. Никому из ВИ еще не доводилось иметь дело с Густавом, и Люсиль не знала, чего ждать. Затаив дыхание, она нажала кнопку у двери в кабинет.
— Входите, — послышался из динамика высокий голос. Люсиль повернула дверную ручку и шагнула через порог.
Густав выглядел как обычно: слишком юный для своей должности, темноволосый, с умными глазами и лицом, которое от улыбки должно было становиться привлекательным — если бы Густав умел улыбаться. Его рост был чуть выше среднего, тело еще оставалось подтянутым, но на животе обозначился первый жирок. В целом Густав производил впечатление добросовестного полевого офицера, недавно переведенного на штабную работу.
— Садитесь, лейтенант Колдер.
Она подвинула стул и села.