— Да. Он хочет на орбиту. Он заплатил за полет, который через два года. Это стоит десять миллионов долларов. — Маша взглянула на Рози так, словно это самая очевидная, скучная часть истории — так, словно она сказала, что Юрий решил купить щенка или слетать в Нью-Йорк. — Но я не знаю, сколько они говорили, может, он правда позовет Вадима, когда идет наверх, и я сказала Максу, что предупрежу его, когда Юрий ложится спать. Так я и сделала. И это все. — Она буквально прорычала последнюю фразу.
— То есть Максим по вашему знаку вернулся к себе?
— Думаю, да.
— Но что если он столкнулся бы на лестнице с Вадимом? Что бы он тогда сказал?
— Это были его проблемы. — Маша пожала плечами. — У него было много времени подумать об этом.
— А Вадим все-таки пришел?
— Да. Юрий был такой пьяный, что сам не мог раздеться. — Казалось, Машу ничуть не удивляло, что муж напился. — Но он не сразу его зовет. Сперва он пытается заняться со мной любовью.
Она с невозмутимым видом, в котором, однако, сквозил вызов, уставилась на Рози, и та ответила столь же невозмутимо:
— Ясно.
— Я не возражала. Он подошел к кровати, сказал все, что обычно, стал цитировать русских поэтов. Пушкина… вы его читали?
— Нет.
— Почитайте обязательно. И еще Лермонтова. Я не мешаю ему все это говорить, снимать с меня ночную рубашку, но потом он смотрит на меня так, словно я ему противна, и отворачивается. Тогда он и позвал Вадима.
У Рози возникло странное ощущение, будто эта злая, недружелюбная женщина использует ее вместо психотерапевта. Так и подмывало взять Машу за руку, спросить, что не так. Но вместо этого Рози уточнила:
— Как вы думаете, это из-за Максима? Быть может, ваш муж что-то заподозрил?
Маша сверкнула глазами.
— Не было ничего! С чего ему подозревать?
— Я верю вам, но…
— Юрий мне не доверяет. И еще удивляется, когда я нахожу того, кто относится ко мне по-человечески. Но я только это и делаю. Я
— Подождите!
Маша встала, надела очки.