Лицо босса озарила девически-озорная улыбка. Рози уже доводилось видеть эту улыбку, но сейчас впервые та была обращена именно к ней. У Рози потеплело на душе. На миг она даже забыла, о чем они говорили, но время поджимало, и Рози перешла к делу.

— Я пообщалась с дамой, с которой танцевал мистер Бродский, и выяснила, чем он занимался той ночью.

— Продолжайте.

Рози подробно пересказала разговоры с Мередит и Машей; о сексе упомянула лишь в общих чертах, однако заметила, что босса услышанное ничуть не шокировало — скорее удивило и позабавило.

— Очень любезно с их стороны, что они уделили вам время, — произнесла королева. — Как по-вашему, они говорили правду?

— Да, мэм. Я не специалист, но им ведь необязательно было все мне рассказывать. Мне кажется, им хотелось, чтобы вы знали правду. Мередит взяла с меня клятву молчать. Она просила, чтобы я никому не рассказывала, кроме вас.

— И вы дали ей слово?

— Да, мэм.

Королева нахмурилась.

— Это несколько усложняет дело.

— Простите, я не подумала…

— Пустяки, потом разберемся. Продолжайте.

— Я встретилась с балеринами после репетиции. Они уже рассказали полиции все, что знали, и добавить им было особенно нечего. Одна из них была знакома с Бродским — правда, не очень близко: они встречались на разных приемах. Опять же, я не специалист, но мне показалось, что они говорят правду. Обе очень переживают из-за его смерти.

— А о самом молодом человеке вам удалось узнать что-то новое? — поинтересовалась королева. — Помимо его страсти к танго?

Рози сделала, что могла. Ближе к вечеру она побывала в квартире в Ковент-Гардене, пообщалась с соседом Бродского, предварительно условившись о встрече по купленному кузеном мобильному. Квартира находилась на верхнем этаже дома над рестораном, неподалеку от Пьяццы[23]. Место роскошное: окна квартиры смотрят на оживленные улицы, ветер доносит музыку уличных исполнителей, болтовню театралов. Интерьер, правда, оказался самый обычный — белые стены, дешевая мебель с барахолок и из “Икеи”, повсюду разбросана одежда, коробки из-под пиццы, воняет потом. Ни намека на офшорные богатства и тайные банковские счета, подумала Рози.

Хозяину квартиры она сказала, что явилась по поручению российского посла (и за время их разговора даже вжилась в роль), чтобы выяснить, не осталось ли после мистера Бродского долгов — к примеру, за квартиру: посольство готово их выплатить и вообще помочь в трудную минуту Но хозяин, сосед Бродского, Виджай Куландайсвами, заверил ее, что за квартиру платит его фирма в Сити. И сейчас он подыскивает нового соседа, чтобы разделить дополнительные расходы, хотя и их не раз оплачивал самостоятельно. У Максима было туго с деньгами все то время, что они провели под одной крышей.

Рози удивилась.

— Насколько нам известно, он учился в дорогой частной школе.

Виджай рассмеялся.

— Я тоже. Там мы и познакомились. Это еще ни о чем не говорит. Кажется, учебу ему оплачивали. Но как только он окончил школу, помогать ему перестали. И вообще не показывались. Уж не знаю, кто был этот благодетель. Наверное, бывший начальник или коллега его отца. Максим не говорил. У меня сложилось впечатление, что он злится на этого человека, хотя и благодарен ему. Ему нравилось в Англии, он обожал музыку, но все равно тосковал по родине: здесь ему все было чужое, и он из-за этого очень переживал.