Кстати, как это он сумел исчезнуть так бесследно? Да, клиника маленькая, но это все же клиника — пациенты, техники, врачи, медсестры… Что же он — вышел на паркинг и уехал? Кто‑нибудь да заметил бы постороннего в машине.
И камеры слежения, хоть нынешний комендант их расположил бездарно, а Фелпс никогда этим не интересовался — уж он‑то с его аналитическим умом в два счета расставил бы все как надо. Но что теперь говорить? Что было, то прошло, и камеры стоят бездарно, и все‑таки въехать на паркинг незамеченным невозможно. Олег вчера просматривал с Кристиной записи — она, сверяясь с записью больных, пришедших на прием, уверенно назвала все автомобили, кроме «Лексуса»‑внедорожника. Но и это прояснилось вчера же — у уролога был на приеме новый пациент. Ему позвонили, он подтвердил, что этот «Лексус» цвета мокрого асфальта — его авто.
Значит, тот, кто стрелял в Фелпса, пришел пешком. Олег неторопливо вышел из кабинета, тщательно запер дверь и снова без лифта спустился на паркинг — на ту его сторону, где он не был до этого. Паркинг занимал сравнительно небольшую — метров тридцать на десять — асфальтированную площадку на склоне горы. С одной стороны — Шеппард‑Хауз, с другой — въезд на паркинг с улицы, а с двух других сторон вплотную подступают деревья. Лес не лес, но и не ухоженный сад, уж это точно. Олег прошел вдоль метровой высоты бордюра, которым кончался асфальт, и вскоре нашел, что искал, — в глубь деревьев вверх по склону уходила тропинка.
Рэдфорд позвонил в машину уже на обратном пути.
— Алек, как вы, дружище? Что‑то проясняется? — И, выждав минуту: — Я понимаю, что не все просто. Я тут поручил помощнику порыться в своем архиве — он нашел приличное количество видео и публикаций, где фигурирует покойный Ричард. Там и выступления перед выборами, и интервью, и домашние какие‑то записи, наверное. Что скажете, это может помочь?
— Все может помочь, Мэл.
— Тогда завтра это будет у вас. А вы, если что нужно, звоните мне на мобильный. Я вам дал свой личный номер?
— Тот, что сейчас у меня на экране?
— Он самый. Как вы понимаете, он не для всех.
— Понимаю. Спасибо большое.
— Знаете… — Рэдфорд вздохнул. — Не выходит у меня это убийство из головы. Вы — человек с большим опытом, вам не привыкать. Мы в политике — люди тоже не слишком жалостливые, прямо скажу. Сам не знаю, почему меня так зацепило… Но я знаю, что, когда мне наносят личное оскорбление, я этого не прощаю. А убийство Ричарда — это для меня именно личное. Простите, у меня вторая линия, не отключайтесь…
И через несколько секунд:
— Алек, поделюсь с вами — я даже жене об этом не рассказывал — скажет, совсем парень на старости лет тронулся… Одним словом, я сегодня видел сон. Как мы с Ричардом в горах, лезем по скальному склону. Подъем трудный, он впереди. Он был альпинист получше меня, зато в теннис я его постоянно «наказывал». Да… Он — впереди. И вдруг страховочный крюк срывается. То ли он его плохо забил, то ли камень треснул… И Ричард летит вниз. А я пытаюсь его удержать, но рывок такой сильный, что я чувствую — вот‑вот сам сорвусь… И просыпаюсь. Что скажете?
— Даже не знаю, Мэл. Я редко вижу сны.
— Сны видят все, только большинство из них мы забываем. И я, и вы. Ладно, и это забуду. Просто хотелось с кем‑то поделиться, а вы, я знаю, к Ричарду хорошо относились…
— Спасибо, это так.
— Завтра, значит, все пришлю. Берегите себя, Алек.
— Какие‑то эти ребята… — Сандра долго искала нужное слово. — Какие‑то они… мелковатые, что ли? — И, поскольку Олег выжидательно смотрел на нее, она продолжила мысль: — Это, может быть, и не по делу, сэр… По вашим рассказам, по той информации, которую собрал Ким, по разговорам — этот профессор покойный, Фелпс, — он был человек крупный. Значимый был человек — я правильно понимаю? А жена его — ну не знаю, не за этим я к ней ходила, но впечатление такое — когда идешь рыбачить и ожидаешь крупную рыбу, а на леске вытягиваешь пучок травы.
— Ты считаешь, она ни при чем? — Потемкин с симпатией относился ко всем своим помощникам, а к Сандре — в особенности. Острый глаз, быстрый ум, язык как бритва. И при том — осторожность и здравый смысл. Редкое сочетание. Для красивой женщины — особенно редкое…
— Она при том, что сделала его семейную жизнь невыносимой — это я точно могу сказать. То‑о‑чно, — протянула Сандра. — Но к убийству она непричастна. Она — не той категории человек. Она могла отравлять и наверняка отравляла мужу жизнь, дико ему завидовала вместо того, чтобы радоваться его успехам. Она считает, что именно и у кого лучше в жизни устроено — а мы с вами понимаем, что у соседей на газоне всегда трава зеленее… Словом, типичный несостоявшийся человек. По тому, что она рассказывает, как помогала Фелпсу писать докторскую диссертацию, — можно подумать, она была его соавтором по меньшей мере. А то и идейки свежие ему подкидывала… Тогда как реально это участие заключалось в том, что она от руки ему выполняла некоторые иллюстрации — Фелпс почему‑то доверял это ей.