— Думаю, стоит немного поспать, — поднялась в конце концов Сильвия, — скоро рассвет, а мы даже не ложились.

— Похоже, я могу тебя поздравить, — расплылся в улыбке Левент и слащаво добавил, — наконец-то два любящих сердца воссоединились!

— Заткнись. Ты последний, с кем я хочу это обсуждать, — скривился Фарлан, — твои дружки, кстати, собираются нас убить завтра. Может, что-нибудь подскажешь? Это твоих интересах: если меня убьют, то и ты станешь никому не нужен.

— Они уже давно перестали быть моими друзьями. А конкретно тех двоих, которых вы видели, я ненавижу больше всего.

— Очевидно, вас связывают очень глубокие отношения.

Левент оскорблённо отвернулся, и Фарлан понял, что провокация не удалась.

— Зачем вам вообще все это надо? Почему не сидится в своём мире? — спросил эльф.

— У нас нет выбора. Останемся в нём — погибнем.

— Расскажи подробнее, — попросил Фарлан.

Эльф редко просил Левента о чём-то. Как и все жители Фальтерии раньше Фарлан думал о демонах как об абсолютном зле, но разговор с Элемин заставил его попытаться определить истинную причину их нападений. А Левент был единственным, кто мог ответить на все вопросы.

Внезапно демон вздохнул, махнул рукой, и пейзаж вокруг них преобразился. Привычный серый мир сменился на яркий и пылающий. Потоки лавы стекали вокруг, и Фарлану стало тяжело дышать: так сильно был раскалён воздух.

— Добро пожаловать в наш мир, — объявил Левент, — точнее, в мои воспоминания о нём.

— Теперь ясно, почему вы такие злые. Температура здесь не из комфортных.

Фарлан понимал, что это всего лишь сон, и все его ощущения сейчас — лишь иллюзия… Однако она оказалась настолько реальной, что мечник даже почувствовал, как на лбу выступил пот.

— На самом деле, тут всегда было достаточно жарко. К счастью, демоны не так восприимчивы к температурам как вы, существа из плоти и крови… Всё было хорошо до тех пор, пока в нашем мире не случилась катастрофа, что привело к неуклонному росту температуры. Сначала мы ещё как-то справлялись, но потом стало очевидно, что этому нет предела. Мы были вынуждены искать иные вселенные, чтобы выживать. В первый раз всё было отлично: мы переселились в новый мир, он подходил нам по всем параметрам. Однако в конце концов случилось то же самое, что и в предыдущем: он погиб. Только спустя два или три испорченных мира мы поняли, что причина в нас. Мы сами портим атмосферу мира, в котором оказываемся.

— И поэтому вы решили, что ваше призвание — вечно портить жизнь другим, — презрительно фыркнул Фарлан, — не понимаю, зачем вам занимать уже обитаемые миры? Вы же можете найти свободный.

— Время, на всё нужно время, — протянул Левент, — а его вечно не хватает. Из сотни миров, которые мы находим, подходящим может оказаться в лучшем случае один, ну или два, если необычайно повезет. Потому мы так и цепляемся за каждый из них.

— И сейчас вы решили присвоить Фальтерию, — закончил Фарлан, — уничтожить изначальных обитателей мира, чтобы потом занять их место. Хороший план, нечего сказать.

— Все хотят жить, а ресурсы не безграничны, — пожал плечами Левент, — вот взять тебя. Два года назад тебе было плевать на свою жизнь, а теперь её ценность стала неизмерима, потому что у тебя появилась Элемин. Желание быть с тем, кто тебе дорог — вполне подходящее оправдание для того, чтобы уничтожить других. Можно ли пожертвовать чужими жизнями ради спасения близкого? Каждый решает это сам. И, думается, мне, правильного варианта ответа нет.

— Спасать любимого человека, убивая других — высшая степень эгоизма, — уверенно произнёс Фарлан.